Убийство в Ворсхотене

— Я знаю, что вы ожидали увидеть здесь представителя МИ-6 или, на худой конец, принца Гарри в вертолетной форме и парашютом за плечами. Но простите уж, дорогой мой друг, завербованы вы нами, — все так же спокойно сообщил Лазарев. — Поэтому давайте уже перестанем хлопать глазами, добавляя прохлады в этом зале, и начнем деловой диалог.

Виссер вскочил как ошпаренный и начал довольно громко декламировать речь. Даже находящаяся на немалом расстоянии от них официантка удивленно обернулась, услышав доносящиеся звуки.

— Вы… Я… Никогда! Слышите? Никогда я не буду работать на вас! Вы, русские… Я ненавижу, я презираю вас! Вы — грязь этой истории, вы невежественный, дикий, некультурный народ, который всегда был нашей головной болью. Я патриот, я европеец, я не работаю с варварами. Я буду…

Лазарев слегка двинул ребром ладони по суставу левой ноги «патриота» — так, что тот, поскуливая, тут же рухнул на диван.

— Послушай меня, европеец — злобно зашептал Лазарев. — Видишь, вон на Плацу стоит памятник? Ты помнишь, что это за памятник и на каком месте он поставлен?

Виссер посмотрел на далекий дверной проем, за которым просматривался постамент памятника Яну де Витту. Журналист снова ошеломленно глянул на «агента КГБ», не понимая, как де Витт связан с их встречей. Но как минимум он больше не выл и замолчал.

— Так вот на этом самом месте вы, просвещенные голландцы, сожрали своего благодетеля, основателя своего государства Яна де Витта. Освежевали его вместе с его братцем и радостно слопали! Если не веришь, можешь зайти вон в музей напротив и посмотреть на их язык и палец, символ вашего просвещения и европейскости! Да, у нас в истории было немало варварства, немало жестокости, море крови. Но знаешь ли, дорогой мой европеец, не помню я в нашей истории, чтобы мы вот так запросто могли освежевать лидера своей оппозиции и сожрать его на обед. Вот не представляю я себе такого! Так кто из нас варвар-то?

Виссер все так же хлопал глазами, но хотя бы затих и обмяк, не пытаясь уже бежать. Чего Лазарев, собственно, и добивался, продолжив свой монолог:

— Хочешь ты того или не хочешь, но ты завербован нами. И у нас для тебя важное задание.

— Я не буду работать на вас, — упрямо заговорил журналист. — Я немедленно позвоню в AIVD и сообщу о вас.

Виссер начал рыться по карманам, забыв, что, договариваясь о встрече, «гость из Лондона» приказал ему оставить все телефоны и иные гаджеты в редакции.

— И о чем же ты сообщишь, мил человек? — усмехнулся Лазарев. — О том, что ты предал родину? Или ты думаешь, AIVD сделает снисхождение за то, что ты думал, что работаешь на британскую разведку, а не на российскую? Это в любом случае статья 98а вашего Уголовного кодекса — пятнадцать лет тюрьмы. Даже если тебе сделают скидку «за кооперацию» и скостят срок вдвое, это конец карьеры, конец нормальной жизни, конец всего, к чему ты стремился. Ты хочешь еще звонить в AIVD? Пожалуйста, можешь воспользоваться моим телефоном.

Лазарев протянул Виссеру телефон, с которого сам ему звонил только что. Однако пыл голландского «патриота» явно угас, и он сидел, тупо уставившись в стол и утирая предательскую слезу.

— Вот и молодец, — все так же спокойно продолжил Владимир. — А теперь прочь сантименты и давай о деле. Ваше правительство готовит серьезную авантюру, явно не продумав всех последствий. Вы собираетесь послать своих коммандос в Донбасс.

На этих словах Виссер вдруг прекратил хныкать и с любопытством посмотрел на собеседника. «Что значит журналистское нутро. Как сенсацию почуял, так сразу же все остальное побоку», — отметил про себя Лазарев.

— Во-первых, напиши мне тут на салфетке твой мейл — я тебе прямо сейчас отправлю с левого ящика забавное видео с базы спецназа из-под Арнема. Ты как специалист сразу поймешь, что там готовится. Завтра ваша газета должна выйти с передовой статьей о подготовке этой операции. Тем самым, поверь мне, ты как истый патриот сослужишь пользу своей стране.

— Но я не могу гарантировать, что редакция заинтересуется, — в голосе Виссера даже почувствовался некий интерес к делу.

— Постарайся убедить редактора. У вас эксклюзив, у вас сенсация. Почему бы вам ею не воспользоваться?

— Да, но что я скажу об источнике информации?

— Да ничего не говори. Получил по мейлу с анонимного ящика, сразу оценил ситуацию, навел справки — выдал горячий репортаж. Захотят — пусть ищут отправителя. Не найдут.

Молодой журналист некоторое время посидел молча, пытаясь оценить свою ситуацию. На его лице читались мука, горечь, страх, но при этом любопытство и чутье сенсации, автором которой он мог бы стать. Владимир, с одной стороны, понимал трагедию своего собеседника: еще бы, тот из английского «полумилорда» Джеймса Бонда превратился в агента ненавидимых им русских. Но, с другой стороны, Лазареву предстояло проделать еще большой путь в Бельгию и затягивать разговор с Виссером никак не входило в его планы. Поэтому он достал наличные, всем видом показывая, что собирается идти к барной стойке расплачиваться за их «завтрак».