Убийца и пустыня (ЛП)

Ансель всегда была красивой. Селена сравнивала ее с собой, и сравнения эти не радовали. Природа щедрее одарила Ансель, которая, в отличие от Селены, не очень-то нуждалась в снадобьях красоты.

— Между прочим, эта пахучая дребедень, как ты изволила выразиться, отбивает благоухание навоза, — заметила Селена.

Ансель шумно выдохнула, но тут же вспомнила, что с нее может осыпаться пудра. Селена слегка подвела ей веки и сказала:

— Мое колдовство окончено. Посмотри-ка на меня.

Ансель открыла глаза, и Селена вдруг нахмурилась.

— В чем дело? — изумилась Ансель.

— Тебе придется все это смыть.

— Почему?

— Не могу видеть, как ты затмеваешь меня.

Ансель ущипнула Селену за руку. Селена ответила ей тем же, и они обе засмеялись. Но для Селены этот смех был внешним. Она вдруг остро почувствовала, как незаметно пролетели три недели ее жизни в крепости Молчаливых ассасинов. Оставалась всего одна неделя, а потом придется уехать. Времени совсем мало. Ну почему она не решается попросить Учителя написать отзыв для Аробинна?

Однако сейчас Селену волновало не столько это письмо, сколько неминуемое расставание с Ансель. У нее никогда не было подруг. По правде говоря, у нее вообще не было друзей. Она бы с радостью увезла Ансель с собой в Рафтхол, хотя эта затея была столь же нелепой, как кража астерионских лошадей.

Праздник Середины лета оказался весьма странным. Селене было даже не с чем его сравнить. Она думала, что в этот день Молчаливые ассасины позволят себе пошуметь, посмеяться, насладиться музыкой и виной. Но Молчаливые ассасины и в праздник оправдывали свое имя. Они собрались в самом просторном из внутренних дворов крепости. Все, включая и Ансель, сохраняли полное молчание. Единственным освещением служила луна, частично затеняемая кронами финиковых пальм.

Но больше всего Селену поразили… танцы. Прежде всего, ее удивило полное отсутствие музыки, что не мешало ассасинам с наслаждением выплясывать. Некоторые танцы — неистовые и даже дикие — Селена не знала, в других она улавливала знакомые движения. Все улыбались, но, кроме шелеста одежд и шарканья ног, иных звуков не было.

А вот насчет вина Селена угадала верно. Они с Ансель наши уютный столик в углу и не считали число выпитых бокалов.

Селена очень любила, можно сказать, даже обожала праздники, но этот она бы с радостью променяла еще на одну ночь занятий с Немым Учителем. Ей оставалась всего неделя, и она не хотела понапрасну растрачивать время. Однако Учитель настоял, чтобы сегодня она отдохнула. Он и сам веселился, двигаясь в беззвучном танце. Почему-то сейчас он был больше похож на неуклюжего старика, чем на величайшего в мире учителя ассасинов.

Селена мысленно сравнивала его с Аробинном. Тот всегда был подчеркнуто элегантен и обаятельно дерзок. Аробинн не танцевал со всеми подряд, а его улыбка неизменно оставалась острой, как бритва.

Махил увел Ансель танцевать, и вскоре она кружилась, подчиняясь общему ритму. Ее партнеры менялись, и каждому она улыбалась и подмигивала. Глядя на Ансель, Селена даже завидовала ей, поскольку сама не умела отдаваться веселью целиком.

Ансель нравилась Махилу. Наверное, даже больше, чем нравилась. Вот и сейчас он вновь обнимал ее за талию, хотя танец этого не требовал. Махил всегда находил повод коснуться руки или плеча Ансель, он всегда улыбался ей и даже в обеденном зале смотрел на нее так, будто они сидели только вдвоем.

Селена качнула бокал. Лунный свет придавал вину необычный оттенок. Во взгляде Махила было что-то знакомое. Такими же глазами смотрел на нее Саэм, и ей это даже нравилось. Но уже в следующее мгновение Саэм все портил дурацкой выходкой или не менее дурацкой фразой, и Селена ругала себя за то, что опять развесила уши.

Вместе с мыслями о Саэме вернулась тревога за него. Что же все-таки Аробинн сделал с ним в тот вечер? Ответ на этот вопрос она должна была бы искать тогда же, по горячим следам. А она… ее в те дни сжигал гнев. Она ненавидела Аробинна, упиваясь своей ненавистью. По правде говоря, она боялась зайти к Саэму, боялась даже расспросить о нем. Саэма всегда наказывали сильнее, и если Аробинн с такой жестокостью избил ее…