Убийца из Квартала красных фонарей

Да, тогда все обстояло совсем иначе. Разумеется, Декок старался идти в ногу со временем, но это оказалось очень непросто. В итоге его взгляды на методы расследования почти не изменились. Нынешняя жизнь казалась странной и порой повергала в недоумение. Новая нравственность существенно отличалась от тех строгих моральных принципов, которые привили Декоку с младых ногтей. Так называемая сексуальная революция оказалась всего лишь сорвавшимся с цепи гедонизмом, отметавшим любые запреты.

Тем не менее ему удавалось поддерживать репутацию, заработанную былыми успехами. Молодые офицеры уважали его именно благодаря прошлым заслугам. Еще бы! Его выдернули из честно заслуженного отпуска из-за очередного убийства. «Молодежь» провозилась над ним больше десяти дней, но тщетно. А теперь от него хотят, чтобы он быстро, как бы между делом, разгадал эту головоломку. В этом Декок усматривал некую провокацию. Данная ситуация напоминала скачки, результат которых заранее известен. Если он раскроет это проклятое убийство, то всего-навсего оправдает ожидания начальства. А если нет, то на его репутации можно будет смело ставить жирный крест. Тогда исчезнет окружающая его мистическая аура, отчасти благодаря которой он и стал своеобразным мифом для молодого поколения. Ведь стоит всего разок ударить в грязь лицом — и всем легендам конец.

Декок посмотрел на часы: почти десять. Значит, скоро должен подойти Фледдер с материалами расследования.

Фледдер являлся полицейским нового поколения. Высокий блондин с приятным открытым лицом, он даже нравился Декоку, поскольку не был настолько упрямым и самодовольным, как остальные, и меньше других строил из себя всезнайку. Согласно приказу комиссара, молодой детектив должен был ввести старого сыщика в курс дела, не упуская ни единой подробности.

Услышав торопливые шаги в коридоре, Декок обернулся. Несколько секунд спустя в дежурку вошел его улыбающийся напарник с несколькими папками под мышкой и, протянув руку, направился к инспектору.

— Как отдохнули? — жизнерадостно поинтересовался он.

— Спасибо, так себе.

— Простите, что я попросил вызвать вас сюда…

— Так это твоя работа?!

— Да, — нехотя признался Фледдер, — моя идея. Нам так ничего и не удалось. Мы зашли в тупик… да что там говорить — облажались по полной программе и застряли на мертвой точке. Вот тогда я и предложил комиссару привлечь к расследованию вас. Все-таки вы имеете такой опыт…

Лицо Декока сразу помрачнело, морщины на лбу стали глубже, а брови… зашевелились. В участке ходили легенды о фантастической способности бровей Декока жить как бы отдельной жизнью. Во всяком случае, порой они выделывали такое, что никому и не снилось!

— К сожалению… — вздохнул инспектор, — не могу сказать, что твой комплимент меня очень обрадовал.

Фледдер удивленно вытаращил глаза.

— П-простите, — запинаясь, выдавил он. — Просто я подумал, что вы будете рады возможности еще раз показать, на что способны. Насколько мне известно, вы уже давненько не брались за крупные дела.

Декок медленно провел толстыми пальцами по седой шевелюре, затем вскинул голову и всмотрелся в разочарованную физиономию молодого коллеги, выискивая хотя бы малейший намек на притворство. Ничего похожего не было. Судя по всему, Фледдер не лукавил. На лице Декока мелькнула улыбка.

— Ладно, неважно, — дружеским тоном произнес он. — Давай глянем, что у тебя там.

Молодому инспектору заметно полегчало. Открыв одну из папок, он достал оттуда толстую пачку фотографий и аккуратно разложил их на столе. Серия производила сильное впечатление!

— Я попросил экспертов сделать и цветные, и черно-белые фото, — с энтузиазмом начал он. — Похоже, оно того стоило. Здесь во всех подробностях изображено то, что мы нашли, и в том же порядке. — Постепенно в голосе Фледдера начали проскальзывать нотки самодовольства. — Убийство произошло в ночь между третьим и четвертым июля в доме Молли Фонарик. У нее нечто вроде борделя. Пока что нам не удалось установить точное время смерти, но это произошло предположительно около часу ночи. Жертва — тридцатипятилетняя проститутка по кличке Толстуха Соня. — Фледдер указал на одну из фотографий: — Вот в таком виде ее нашли.

Декок подался вперед и склонился над столом. На фото было запечатлено почти обнаженное тело относительно молодой женщины, распластанное на широком диване. Единственное, что на ней оставалось, — обрывки грязного корсета со сломанными пластинками. Убийца явно нарочно оставил его, чтобы женщина имела более соблазнительный вид. Однако корсет не мог скрыть бесформенной талии: из-под завернувшегося края белья выступал внушительный валик жира, свидетельствовавший о том, что Толстуха Соня по праву заслужила свое прозвище.