Убийца первого кла$$а

Спустя несколько мгновений послышался раздраженный голос Аллы.

— Кто там?

Ответил Куроедов.

— Алла Сергеевна, я, следователь прокуратуры Куроедов, имею санкцию на ваше задержание. Откройте!

Из-за двери донесся обреченный голос:

— Какие же вы все тупые!

После затянувшейся паузы Баздырев вновь постучал. Дверь неожиданно распахнулась, на пороге стояла Алла, одетая в джинсы и короткую куртку.

— Ну, проходите, надевайте наручники, ребенку тоже будете надевать? — глаза женщины сверкали ярче электросварки.

Протиснувшись боком, чтоб не задеть пышущую грудь Аллы Сергеевны, «гвардейцы правосудия» прошли в гостиничный номер люкс. Алена тоже успела одеться в трико. Она сидела на не застланной кровати и равнодушно смотрела на ночных визитеров.

— Неужели вы не понимаете, что я не от вас скрывалась? — с тоской произнесла Алла. — Я же не последняя дура, понимаю, что вы первым делом все гостиницы проверите. И вам сразу дадут информацию… Мне надо пересидеть, переждать. Мне и дочке угрожает смертельная опасность. Мы не хотим отправиться вслед за Борисом!.. Ну, как вам еще разжевать? Какие же вы тупые…

Куроедов, не отреагировав на грубость, подчеркнуто спокойно объявил:

— Алла Сергеевна, официально сообщаю, что против вас возбуждено уголовное дело о причастности к покушению на убийство гражданина Лупандера. И избрана мера пресечения — задержание.

— О боже!.. — закатив глаза, простонала Алла. — Прости их, ибо не ведают, что творят. Силы небесные, за что же такие испытания? У меня мужа убили, а теперь вы уничтожаете меня на глазах ребенка!

— Вам хватит двадцати минут, чтобы собраться? — выждав паузу в жгучем монологе, спросил Куроедов.

— Мне нечего собирать!

Свингер открыла дорожный чемодан на колесиках, демонстративно начала швырять туда белье, вещи из шкафа, косметику и прочие дорожные аксессуары.

— Ничего, ничего, найдется и на вас управа… районные пинкертоны! Не получится ничего! Дырки в вашем тупом следствии мною не заткнете!

Резким движением она закрыла чемодан, рванула замок-молнию, но не вышло… Ребров метнулся, было, помочь, но Алла жестко пресекла его джентльменские поползновения.

— Не надо! Добренький нашелся.

Наконец чемодан удалось закрыть. Она поставила его на колесики, гордо вскинула голову.

— Пошли, Алёнушка, в тюрьму!

— Сама иди! — неожиданно ответила девочка.

Первым в коридор вышел Ребров, за ним Куроедов с папочкой под мышкой, потом Алёна, Алла с колесным чемоданом, последним в процессии был Баздырев. Он и сообщил перепуганной дежурной по этажу, что клиенты переселяются в другую гостиницу. Улучшенного типа.

СТАРЫЕ КЛИШЕ И ЛУПАНДЕР НА РАСПУТЬЕ

Стихи делают не из мыслей, мой дорогой. Стихи делают из слов.

Стефан Малларме — Эдгару Дега

Лупандер до утра не сомкнул глаз. Он даже не отважился прилечь, чтобы, не дай бог, во сне или наяву вновь не застал бы его врасплох гость из преисподней. Третьего пришествия его психика бы не вынесла. Когда больной унял дрожь, сотрясающую его тело, он поднялся и, собравшись с духом, выглянул в коридор. Вид безмятежно спящего постового потряс его. Но в ту минуту у него не было сил устроить разнос «форменному» разгильдяю. Он потряс милиционера за плечо, тот встрепенулся, поспешно вскочил, отработанно схватив «АКМ» на изготовку, наставил на Лупандера. Узнав больного, он сконфузился, откашлялся и попросил:

— Извини, браток, закемарил. В три смены приходится работать. Никому только не говори, ладно? А то меня премии лишат. А у меня трое детей.

Лупандер с тихой ненавистью посмотрел на постового, неопределенно покачал головой.

— Ты никого не видел, кто мне в палату заходил?

— Не видел, — недоуменно ответил милиционер. — А кто приходил?

— Кто-кто… Х… в манто.

— Ну, ты серьезно скажи, мужик, кто приходил-то?

Тяжко вздохнув, Лупандер ответил:

— Если б я сам знал…

— А может, почудилось? — с надеждой спросил милиционер. — Новокаиновая блокада глюканула…

— Я и сам бы хотел, чтоб оно почудилось…

Утром, даже не глянув на принесенный завтрак, Лупандер набрал мобильный телефон жены и, не вдаваясь в подробности, потребовал срочно с водителем привезти ему одежду. Жена, понимая, что костюм от «Большевички», увы, уже не вернуть, без лишних вопросов, выбрав из всего разнообразия строгий черный костюм, достала его из шкафа, наскоро погладила белую рубашку, уложила все в темный чехол с замочком, мимолетно напомнивший ей мешок для транспортировки свежих покойников.

Через час костюм был доставлен в палату. Лупандер распорядился, чтобы водитель ждал его. Темный чехол с замочком тоже вызвал у него ассоциацию с упаковочным изделием для трупов, а траурный костюм, выбранный женой, привел чуть ли не в бешенство.

— Дура, другой, что ли, подобрать не могла! Добить меня все хотят! — прорычал он, приведя в изумление постовых (пришла новая смена, ничего не знавшая о ночном происшествии).