Убийца с крестом

– Естественно, мы не будем менять заведенный порядок. Ты для него – только мой бывший муж, отец Уэнди. Зачем травмировать мальчика! Я не хочу, чтобы он считал, будто мы ему лжем.

«Определенно сын напрокат».

– Стэнли настаивает, чтобы мы компенсировали твои траты, когда ты будешь забирать мальчика.

«Нет, это просто „Эскорт-служба, отец и сын“. Неизвестный папа. Пожалуй, стоит наклеить себе на лоб», – думал Голд.

– Чтобы все было по-хорошему. Пойми, мы действительно хотим, чтобы ты принял участие в жизни Питера.

У Голда помутилось в голове. Он смотрел на фотографию Ирвинга Роузуолла и его собачки. Он вспомнил, что в далеком детстве, лет в шесть-семь, у него самого был пес. В Бойл-Хайтс. Манчестерский терьер с примесью. Вот только как звали собаку, он забыл.

– Джек, Джек, ты меня слышишь?

Внезапно Голд почувствовал себя смертельно усталым. Опустошенным. Старым.

– Джек!

– Эв, давай оставим все как есть. Зачем менять, когда прошло столько времени!

– Ну...

– Какая разница?! – Голд чувствовал, как в нем закипает гнев, – он не знал, на кого или на что, – и старался держать себя в руках. – Давай оставим все как есть. Так будет лучше. Идет?

– Конечно, Джек, если ты...

– До свиданья, Эв.

Голд повесил трубку. Несколько минут он сидел, тупо уставясь в стену. Страшно хотелось выпить. Зазвонил телефон. Вместо того чтобы ответить, он вышел из кабинета и отправился вниз, слушать допрос.

11.22 утра

Эстер зажгла под чайником огонь, вложила в пластиковую воронку бумажный фильтр и насыпала туда шесть ложек кофе.

– Ну что ж, лучше сейчас, чем потом, – сказала мамаша Фиббс, сидевшая у стола. На ней было черно-белое вязаное платье с длинным подолом. Волосы собраны в пучок.

Эстер достала из посудного шкафа две чашки и, поставив их на стол, села напротив мамаши Фиббс. Она всхлипнула и высморкалась в смятую салфетку. Ее глаза вновь наполнились слезами.

– Лучше сейчас, чем потом, – решительно повторила мамаша Фиббс.

– Ах, мама! Ну как вы можете относиться к этому столь безразлично! – воскликнула Эстер.

Лицо старухи напряглось.

– Как, спрашиваешь ты? Очень просто. И знаешь почему? Потому что этот парень никогда не изменится. Он навсегда останется преступником, вором и наркоманом. И ничем другим. Он выбрал, как это называют, свой образ жизни. Он отвернулся от Господа. Мне горько и больно об этом говорить, но это правда. И теперь я должна позаботиться о том, на какие средства будут существовать мои сноха и внук. Вот что меня теперь беспокоит.

Эстер протянула ей руку, мамаша Фиббс взяла ее пальцы и крепко, ласково сжала их.

– Разве можно просто взять и вычеркнуть его из своей жизни, мама?

– Просто? – фыркнула старуха. – Чего уж проще! Он свел моего Чарльза в могилу, и тот умер, терзаемый горем. Теперь я одинокая старая вдова, которой приходится проводить ночи в пустой постели. Думаешь, мне легко? И ты сама изнываешь от одиночества всякий раз, когда он попадает в тюрьму. Ты чахнешь, впустую растрачивая жизненные силы. Трудишься, стирая пальцы до костей, чтобы заработать деньги на адвокатов и тому подобные вещи. И ты считаешь, что это – просто? Ничего подобного. Говорю тебе, милая, этот парень – конченый человек. Именно так ты должна к этому отнестись. Считай, что он умер, и думай о том, как тебе жить дальше. Тебе и Малышу Бобби.

– Вы думаете, мы никогда его больше не увидим? – По щеке Эстер скатилась слеза.

– Конечно, он еще вернется: как только у него кончатся деньги и ему потребуется очередная доза, он станет колотить в дверь, выпрашивая подачку, словно собака. Если дома никого не будет, он взломает дверь и унесет телевизор. Такой уж он человек, Эстер.

Эстер опустила лицо и приложила к глазам смятую салфетку.

– Не забывай, у тебя на руках маленький ребенок. Да и сама ты еще молода. Ты волочишь ноги, словно восьмидесятилетняя старуха, и все из-за Бобби. Пора положить этому конец. Забудь о прошлом и не упусти возможности наладить свою жизнь.

Раздался звонок. Эстер поднялась на ноги.

– Кто бы это мог быть, черт побери? – Она пошла к парадному входу. За сетчатой дверью стоял Кларк Джонсон.

– Миссис Фиббс, мне нужен Бобби.

– Его здесь нет.

– Миссис Фиббс, я хотел бы войти.

– Я же сказала – его здесь нет.

– Мне нужно войти. Я на работе.

Эстер смотрела на него сквозь сетку.

– Миссис Фиббс, вы должны впустить меня. Именем закона.

Эстер отперла замок и распахнула дверь.

– Входите. Но Бобби здесь нет. Он ушел.

Джонсон вошел в дом.

– Сегодня утром Бобби не явился на обследование. Вы не знаете, где он сейчас?

– Я же говорила вам – он ушел.

– Хотите сказать, навсегда?

– Навсегда, мистер Джонсон. Навсегда.

– И вы не знаете, где он и куда пошел?

– Понятия не имею.

– Когда он ушел.

– Этой ночью.

Он смотрел на Эстер сквозь стекла очков в тонкой золоченой оправе.

– А что случилось?

Эстер пожала плечами.

– Он ушел. Смылся. Вот что случилось.

– Вы поссорились?

– Можно сказать, да.

– Из-за чего?

– Это личное дело, мистер Джонсон.

– Из-за наркотиков?

– Нет.

– Он опять их принимает?

– Откуда мне знать?

Джонсон вздохнул, глядя в опухшие, покрасневшие глаза Эстер.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Все в порядке.