Убийца с лицом ребенка

– Так себе, – ответил Юрий Львович, щуря глаза, как бы от яркого света.

– Жалобы есть? —

– Есть, – сказал Юрий Львович.

– Я слушаю, – сказал мужчина и присел на край кровати.

– Я не могу об этом говорить при женщинах, – тихо сказал Юрий Львович.

Женщины переглянулись и усмехнулись, а мужчина раздвинул рот с крупными неровными зубами и отчетливо произнес

– Это не женщины. Это медицинские работники. Можете говорить, не стесняясь.

– И все-таки я хочу переговорить с вами тет-а-тет, – настоятельно сказал Перман.

– Вы слышали? – обратился к женщинам мужчина и рассмеялся.

– Нам раздеться сейчас или позже? – кокетливо спросила одна.

– Или раздеть этого мужчину? – насмешливо ответила другая.

– Дуры, – сказал врач. – Пациент – интеллигентный человек и хочет переговорить со мной наедине.

Только теперь Юрий Львович почувствовал разящий запах спиртного. Все трое были изрядно выпившие и, наверное, искали приключений.

– Да он гомик. Вы не боитесь, Натан Мойсеевич за свою задницу? – держась за спинку кровати сказала та, что была помоложе.

– В моем возрасте, – осклабился Натан Мойсеевич, – уже все можно. Ладно, девчонки, посторожите меня за дверью и пойдем доедать торт. Ну что там у вас такого секретного, голубчик?

«Девчонки» поддерживая друг друга вывалились из палаты и закрыли за собой дверь.

Юрий Львович вытащил из-под подушки триста долларов.

– Мне нужно срочно позвонить другу, – попросил он. – Я понимаю, что любая услуга стоит денег. Триста баксов за две минуты, приемлемая цена?

– Господи, – рассмеялся врач. – Ваша фамилия, кажется, Перман?

– Так точно, – настороженно ответил Юрий Львович.

– Так может ли Натан Мойсеевич Перельман отказать Юрию Львовичу Перману за какие-то триста долларов разговор с другом?! Вы лучше скажите мне, как вы дошли до жизни такой, что вас привозят в арестантскую палату? Вы кого-нибудь убили? Обокрали? Изнасиловали?

– Что вы? – не веря своему счастью, пробормотал Юрий Львович. – Я тут по недоразумению. Завтра утром все выяснится и меня отсюда заберут.

Врач вытащил из кармана халата мобильник, передал его Перману и спрятал в другом кармане три сотенных бумажки.

– Честно говоря, – сказал он утешительно, – я не помню случая за тридцать лет практики, чтобы отсюда уходили домой. Или в тюрьму, или на кладбище. Любое преступление – это недоразумение.

Юрий Львович набрал номер Аркадия Кеосаяна и чуть не задохнулся от радости, когда услышал знакомое «Алле».

– Аркадий, ты знаешь, где я нахожусь?

– Ну где ты можешь находиться? Складываешь бабки вместе с Раей в наволочку от подушки, – пьяным голосом сказал Аркадий. – Сколько можно собирать, Юра? Ты уже давно мог бы купить автопарк, а ездишь на работу на троллейбусе. Деньги отдал?

– Нет, – сказал Перман, косясь в сторону врача.

– Не понял? – тут же протрезвел Аркадий. – Что-то случилось?

– Начальника полиции и меня арестовали при передаче денег. Сейчас я нахожусь в больнице в Дубках. Но завтра меня могут вернуть назад. Они обещали применить ко мне физические меры воздействия. Я прошу тебя, забери меня отсюда. И позвони Рае, что я уехал в командировку. Если она узнает, где я, у нее будет второй инфаркт.

– Я все понял, – четко сказал Аркадий. – На каком этаже твоя палата? Сколько там человек? Кто врач?

– Кажется, на четвертом. Палата закрывается на ключ. Ключ находится у Натана Мойсеевича.

– Мы находимся на пятом этаже, – уточнил Натан Мойсеевич, – а ключ висит в ординаторской под замком.

– Ты слышал? – спросил Аркадия Перман.

– Слышал, – ответил Аркадий. – Передай трубку врачу.

– Он хочет переговорить с вами, – прикрыв рукой мобильник, обратился к врачу Юрий Львович.

– Я не имею права ни с кем говорить из родственников и знакомых пациентов этой палаты, – скрестив руки, запротестовал Натан Мойсеевич. – Я и так уже наговорил на десять лет.

– Но поймите же, – заволновался Юрий Львович, – я не подследственный, не обвиняемый, я – свидетель. Меня даже не приковали наручниками к кровати, не выставили за дверью полицейского. Я безвредный, как майский жук. Просто мне стало плохо, и я оказался тут у вас. Он помолчал и обратился снова к Аркадию – Он не может говорить с тобой.

– Две минуты, кажется, истекли, – сказал врач. – Не рвите себе душу, Юрий Львович. Отсюда домой никто никогда не уходил без разрешения прокурора. Верните мне телефон, и если у вас больше жалоб нет, встретимся утром.

– Ты слышал? – запричитал в телефон Перман.

– Отдай этому поцу телефон и жди меня. Ни с кем больше не разговаривай. Если можешь, усни.

Аркадий отключился и Перман передал телефон Натану Мойсеевичу.

– Единственное, что я могу для вас сделать, – сказал врач, – это угостить вас куском торта и чашкой хорошего кофе. Моя дочь в Израиле сегодня впервые в мире пересадила поджелудочную железу, что мы и отмечаем.

– Спасибо, – отказался Юрий Львович и натянул на голову одеяло.

– Спокойной ночи, – поднялся врач, выключил свет, вышел в коридор и два раза провернул ключ в замке.

8