Убийца шута

– Пытки не оставляют и намека на чувство собственного достоинства. Боль заставит вопить, умолять или обделаться. Нет никаких секретов, когда ты в руках врагов, которым неведомы угрызения совести, которых не терзает раскаяние из-за того, что они с тобой делают. И потому – среди друзей, да. Я по-прежнему одержим своими личными секретами. Друзья способны сделать мне такой подарок. Восстановить хоть малую часть моего утраченного достоинства. – Это была длинная речь, и к завершению ее он дышал с присвистом.

Кетриккен не стала спорить или спрашивать, сможет ли он вымыться сам. Она просто поинтересовалась:

– Где тебя поселить? В старых покоях лорда Голдена? В детской Фитца? В старом логове Чейда?

– Все эти комнаты пустуют? – изумился я.

Кетриккен бесстрастно взглянула на меня:

– Ради него кого-то можно и переселить. – Она с нежностью положила руку Шуту на плечо. – Он помог мне добраться до Горного Королевства. Живой. Я этого никогда не забуду.

Он положил поверх ее руки свою искалеченную кисть:

– Я буду благоразумен. Чего раньше со мной почти не случалось. Чтобы выздороветь, мне понадобится спокойствие, если позволите. Логово Чейда. И пусть обо мне не говорят ни как о лорде Голдене, ни как о Шуте. – Он повел затянутыми пленкой глазами и спросил: – Это едой пахнет?

Так и было. Ученица-лекарка вернулась, и в руках у нее был котелок под крышкой, завернутый в полотенце. Крышка покачивалась на ходу, из-под нее вырывались ароматные облачка, и вскоре вся комната благоухала говяжьим бульоном. Следом за девушкой шел мальчик-слуга с мисками, ложками и корзинкой булочек. Лекарка сперва остановилась у постели Риддла, и я с облегчением увидел, что тот достаточно пришел в себя, чтобы сесть в постели и наброситься на горячую пищу. Он взглянул мимо Неттл на меня и криво улыбнулся. Незаслуженное прощение. Дружба как она есть. Я медленно кивнул, веря, что он понимает.

Завоевать прощение Неттл будет труднее.

Лекарка подошла, чтобы наполнить миску для Шута.

– Ты сможешь сесть, чтобы поесть? – спросил я.

– Наверное, лишь ради этого стоит попробовать, – просипел он. Мы с Кетриккен приподняли его, переложили подушки ему под спину, и он прибавил: – Я сильнее, чем ты думаешь, Фитц. Я умираю, да. Но буду сражаться со смертью, пока могу.

Я промолчал, ожидая, пока лекарка с помощником нальют ему бульона. Когда они ушли, я придвинулся ближе и предложил:

– Ешь столько, сколько сможешь. Чем больше сил ты наберешь и чем быстрей, тем скорей мы сможем попытаться исцелить тебя. Если захочешь.

Кетриккен поднесла ложку к его губам. Он попробовал, шумно всосал бульон и едва не застонал от удовольствия, а потом взмолился:

– Слишком медленно. Дайте мне пить из миски. Я так голоден!

– Он горячий, – предупредила она, но поднесла миску к его рту.

Его руки с пальцами, скрюченными как когти, направляли ее, и он принялся хлебать обжигающе горячий бульон, дрожа от желания напитать свое тело.

– Это он, – сказал Чейд.

Я поднял голову и увидел, что он стоит у изножья койки Шута.

– Он, – подтвердил я.

Чейд хмуро кивнул:

– Риддл сумел отчасти отчитаться, прежде чем Неттл меня прогнала. С ним все будет в порядке, Фитц, хоть это не твоя заслуга. Вот пример того, как твое невежество может нам навредить. Если бы ты вернулся в Олений замок, чтобы учиться вместе с остальным королевским кругом, то сумел бы лучше контролировать то, как используешь его Силу.

Вот уж что меньше всего мне сейчас хотелось с ним обсуждать.

– Ты прав, – сказал я и в потрясенной тишине, последовавшей за моей капитуляцией, продолжил: – Шут хотел бы поселиться в нашей старой учебной комнате. Это можно устроить? Огонь в камине, чистое белье и ночная рубашка, теплая ванна и простая горячая пища?

Чейд выслушал мой список, не дрогнув:

– И целебные мази. И восстановительные травяные чаи. Дай мне немного времени. Мне еще целый вечер упражняться в дипломатии и переговорах. И я вынужден попросить Кетриккен, чтобы она вернулась со мной к нашим гостям. Когда я пришлю пажа, отнеси Шута в старую комнату леди Тайм по лестнице для слуг. Там найдешь гардероб с фальшивой задней стенкой. Это вход. Боюсь, я должен спешно вернуться на праздник. Но я приду вас навестить сегодня поздно ночью или завтра рано утром.

– Спасибо, – сказал я.

Чейд кивнул с серьезным видом.

Я был благодарен, но знал, что за его услуги, как всегда, придется заплатить.

Кетриккен встала, шурша юбками:

– Мне тоже надо вернуться в пиршественный зал.

Я повернул голову и впервые за весь вечер взглянул на нее по-настоящему. Ее наряд был из шелка в синих тонах, корсаж и юбку верхнего платья украшало белое кружево. Серьги были из серебра, с синими камнями, а к серебряному венцу крепилась сеточка с бледными топазами, ниспадавшая на лоб.

Наверное, изумление отразилось на моем лице, потому что Кетриккен улыбнулась и сказала извиняющимся тоном: