Убийца Шута

В первый день её жизни меня меньше всего волновала работа и заботы о поместье. Каждую свободную секунду я проводил в детской. Я смотрел на Молли и нашего ребенка, и мой трепет сменялся удивлением. У младенца было такое крошечное личико. Каждый её мимолетный взгляд казался чудом. Её крохотные пальчики, завиток светлых волос на шее сзади, нежные розовые ушки. Мне казалось поразительным, что такой набор чудесных деталей мог просто так соединиться внутри моей леди-жены. Наверняка она была результатом самоотверженного труда волшебного художника, а не плодом любви. Когда Молли отошла в ванную, я остался у колыбели. Я смотрел, как она дышит.

У меня не было желания взять её. Она казалась слишком нежным созданием, чтобы трогать её руками. Словно бабочка, подумал я. Я боялся, что если прикоснусь, то могу повредить мерцание жизни, которое позволяло ей двигаться. Вместо этого смотрел, как она спит, как незначительно поднималось и опадало одеяльце, которым она была накрыта. Её розовые губки двигались во сне вперед-назад. Когда её мать вернулась, я наблюдал за ними пристальнее, чем если бы они с Молли были героинями сказочной постановки. Я никогда не видел Молли такой спокойной и умелой, сосредоточенной на своих материнских обязанностях. Это исцелило что-то во мне, пропасть, о которой я не знал, пока она не заполнилась. Так вот что значит быть матерью! Мой ребенок был окружен безопасностью и заботой в её объятиях. То, что она раньше уже была матерью семь раз, не делало это для меня менее удивительным. Как и ожидалось, я подумал о женщине, которая так же держала меня когда-то. Я с тоской подумал, жива ли ещё та женщина, знает ли она, что со мной стало? Были ли особенности моей маленькой дочери её отражением? Но, глядя на её спящий профиль, я увидел только, какой уникальной она была.

В ту ночь Молли поднялась со мной по лестнице в нашу спальню. Она улеглась с запеленутым ребенком по середине кровати, и когда я присоединился к ним, я почувствовал, будто, сформировал другую половинку скорлупки вокруг драгоценного семечка. Молли тут же заснула, одной рукой слегка касаясь нашего спящего ребенка.Я совершенно неподвижно лежал на краю кровати сверхъестественно сильно ощущая крошечную жизнь, находящуюся между нами. Медленно я протянул свою руку, пока не смог дотянуться своими пальцами и дотронуться до руки Молли. Тогда я закрыл глаза и соскользнул в сон. Я проснулся, когда завозился и захныкал ребенок. Даже без света в комнате, я почувствовал как Молли подвинула ее, чтобы приложить к груди. Я вслушивался в звуки, которые издавала малышка во время кормления и глубокое ровное дыхание Молли. И я снова соскользнул в сон.

Мне снился сон.

Я снова был мальчиком в замке Баккип, и я прогуливался в одиночестве по вершине каменной стены возле сада с растениями. Стоял теплый и солнечный весенний день. Пчелы жужжали в ароматных цветках тяжело нагруженного вишневого дерева, склонившегося у стены. Я прекратил балансировать и ступил в объятия ветвей с розовыми лепестками. Наполовину скрытый, я замер при звуке голосов. Дети возбужденно кричали, очевидно, в процессе какой-то соревновательной игры. Меня заполнило желание присоединиться к ним.

Но даже в объятии сна я знал, что это невозможно. В замке Бакипп я был ни рыба, ни мясо. Я был слишком простым для того, чтобы искать друзей среди законнорожденных, но моя незаконнорожденная кровь была, также, слишком благородна, чтобы позволить мне играть с детьми слуг. Так что я подслушивал, преисполненный острой завистью, в тот момент, когда маленькая, гибкая фигура пробралась через ворота в ботанический сад, сомкнув и почти закрыв их за собой. Он оказался худым ребенком, одетым во все черное за исключением белых рукавов. Плотно облегающий черный колпачок скрывал все, кроме концов его бледных волос. Он прыжками преодолел сад, промчавшись над клумбами, не повредив ни листочка, на участок каменной дорожки, беззвучно волоча ногами, перед тем как вновь стремительно пронестись над следующей клумбой.Он двигался в относительной тишине, пока его шумные преследователи оставались далеко позади. Они c громкими криками распахнули ворота, в то время как он проскользнул за взбирающиеся по шпалере розы.

Я затаил дыхание вместо него. Его убежище не было идеальным. Весна была молодой, и он выделялся черной тенью позади стройных ветвей и распустившихся зеленых листьев на выращенных на шпалере розах. Мой рот искривился в улыбке, когда я задался вопросом, кто же победит в этой игре. Другие дети разбежались по саду, всего около полудюжины. Две девочки и четыре мальчика, вероятно, с разницей не более трех лет с моим собственным возрастом. Их одежда выдавала в них детей слуг. Двое старших мальчиков уже были одеты в Баккипские синие туники и рейтузы, вероятно, они уклонялись от выполнения незначительных заданий, которые у них были в замке.

- Он пришел сюда? - пронзительно кричала одна из девочек.