Убийца в толпе. Шиллинг на свечи. Дело о похищении Бетти Кейн

– Не знаю. Не знаю никого, кто мог бы такое сделать с Бертом. Думаю, его убили по ошибке.

– Так просто? По рассеянности, что ли?

– Нет, просто приняли его за кого-то другого.

– А вы? Вы, левша, со шрамом на большом пальце, вы, который ссорился с Бертом непосредственно перед тем, как его убили, вы – невинная жертва?

– Понимаю. И без вас понимаю, что положение мое – хуже некуда, – произнес Ламонт, устало откидываясь на подушки.

В дверь постучали, и юнец с оттопыренными ушами возник на пороге, заявив, что его прислали сменить мистера Гранта.

– Вы мне понадобитесь минут через пять, – сказал Грант. – Позвоню – тогда придете.

Паренек, блеснув улыбкой, как Чеширский Кот из «Алисы в Стране чудес», растворился в темноте коридора.

Грант извлек что-то из кармана, повозился у раковины и, переходя к постели, сказал:

– Разрешите-ка пальчики. Процесс безболезненный, так что волноваться не стоит.

Он снял отпечатки пальцев с обеих рук на заранее подготовленные листы бумаги. Ламонт претерпел эту процедуру равнодушно, даже с известной долей любопытства, какое проявляет всякий, делающий что-то – пусть даже незначительное – впервые в жизни.

Уже прижимая его пальцы к бумаге, Грант понял, что не найдет этих отпечатков в их картотеке. Они пригодятся только для сопоставления с другими, проходящими по этому же делу. Грант положил их на просушку и тут услышал вопрос Ламонта:

– Вы что же, восходящая звезда в Скотленд-Ярде?

– Пока еще нет. Не льстите себя надеждой, что имели дело со звездой.

– Нет, просто я так подумал, потому что видел в газете вашу фотографию.

– А, так вот почему вы побежали от меня прочь в прошлую субботу на Стренде!

– Неужели это было всего лишь в прошлую субботу? Лучше бы мне было тогда угодить под машину.

– А я едва этого избежал.

– Да. Я просто обалдел, когда увидел, что вы так быстро оказались на той же стороне.

– Если это может послужить вам утешением, то должен признаться, вы меня не меньше ошарашили, когда я увидел, как вы нырнули обратно на Стренд. Что вы потом сделали?

– Сел в такси. Оно как раз проезжало мимо.

– Скажите, – продолжал допытываться Грант, не в силах сдержать любопытства. – Вы уже во время чаепития задумали побег на лодке?

– Ничего я не задумывал. Мысль насчет лодки пришла мне в голову потом. Я хорошо умею грести и решил, что вы вряд ли догадаетесь. Я намеревался от вас сбежать, но никакого плана у меня не было до последней минуты, пока случайно не увидел перечницу на столе. Другого средства у меня под руками не было. Мой револьвер остался у Берта.

– Ваш револьвер? Так это ваш револьвер был в его кармане?

– Да. За ним я и приходил к нему в очередь.

Но сегодня Гранту такого рода признания были не нужны.

– Перестаньте говорить, отдыхайте! – приказал он. – Все, что вы найдете нужным сообщить, я запишу завтра. Если ночью я вам понадоблюсь, пошлите за мной мальчика.

– Ничего не нужно, спасибо. Вы и так обошлись со мной куда лучше, чем, как я предполагал, в полиции обходятся с преступниками.

Это было сказано так, что Гранту тут же вспомнился Рауль: у Ламонта был тот же тон хорошо воспитанного мальчика. Грант не удержался от улыбки; тень улыбки промелькнула и на смуглом лице Ламонта.

– Знаете, – сказал он, – за это время я много думал о Берте, и мне кажется – если его убили не по ошибке, то, вероятно, это дело рук женщины.

– Благодарю за подсказку, – холодно сказал Грант и вышел, препоручив Ламонта заботам юнца.

Как ни странно, но, спускаясь по лестнице, он почему-то подумал о миссис Рэтклиф.

Глава четырнадцатая

Показания Ламонта

Свои показания Ламонт стал давать не в Карнинниш-хаусе, а в поезде. При обсуждении этого вопроса в гостинице доктор Андерсон стал уговаривать дать его пациенту еще один день на поправку.

– Вы же не хотите, чтобы у него началось воспаление мозга? – добавил он.

Грант, которому не терпелось иметь документ, где черным по белому были бы записаны все показания, пытался убедить его, что Ламонту самому полезнее выговориться: тогда он, возможно, станет спокойнее.

– Поначалу, может, так оно и будет, – настаивал доктор, – но, прежде чем кончит говорить, он вымотается вконец, и тогда ему придется пролежать в постели еще один день. Послушайтесь моего совета: оставьте пока его в покое.