Убили Винни

— Ну… вообще, идея хорошая. Может, и верну. Надо же, а я сам-то и не додумался. А если я тачку куплю — пойдешь?

Она села рядом на стол, наклонилась так, что можно было ей в блузку заглянуть, но я побоялся.

— Ники… Ники, я ведь уже тебе говорила. — Она помолчала минутку. — Я с ворами не встречаюсь. И с убийцами не встречаюсь. И с насильниками… — Она задумалась на секунду. — И с поджигателями, и с наркоманами, и с киллерами, и с теми, кто не может нормально машину водить. Понятно говорю?

— Слушай, а кто же тогда остается? Никого ведь!

— Да знаешь вот, есть кое-кто. А ты пока сюда не вписываешься, извини.

— Я не поджигатель.

— Ну да, это единственное, что ты «не». В общем, не встречаюсь я с уголовниками, понимаешь? И мне не надо, чтобы у меня мужика в разборке убили. Хочешь со мной встречаться?

— Хочу.

— Тогда решай. Завяжешь — посмотрим, может, и соглашусь.

Я подумал.

— Нет, это уж перебор будет…

— Ну, спасибо!

— Нет, я для тебя все сделаю, ты же знаешь, просто…

И тут бац — Рики приперся с подносом.

— Ну, как вы тут?

При нем уже нельзя было. Хотя я и сам не понял, хотел я дальше договаривать или нет. Ладно, в любом случае он напряжение снял. Норин пошла вымыть тарелку и все прочее. Я сидел и смотрел на ее попу. Потом она сделала мне ручкой и пошла в ванную. Под душ, наверно. Наверно, лифчик сняла.

— Нет, Рики, сестренка у тебя, конечно, что надо.

Он засмеялся:

— А то ж!

Он налил нам рома с колой. Я отпил, чувствую: тепло пошло. Потом понемногу оклемался. (Мне показалось, я после этого разговора час в трансе просидел.) Вспомнил, зачем пришел.

— Ты тех троих больше не видел?

— Тех, что Винни убили?

— Ну да.

Рики взял стакан, отпил, подумал. Потом еще отпил.

— Ники, еще раз говорю: они крутые. Если ты и дальше будешь, они тебя убьют…

Я пил ром и ждал.

— Лучше брось это все, съезди куда-нибудь. Ты мне друг, хочешь, я тебе через Норин дешевый билет устрою, отсидишься где-нибудь…

— Видел ты их? Может, не в доме, а вообще в районе?

— Одного видели в Сикамор-корт… Я не хочу, чтоб они и тебя порезали, понимаешь?

— Спасибо.

— Да не за что… Я вот, знаешь, что думаю: они ведь, если узнают, что я тебе сказал, они ведь могут и сюда прийти…

— Не бойся, не узнают.

— Неизвестно. Если они уже видели, как ты сюда шел…

Мы пили теплый ром, уже без колы. Потрепались, видак посмотрели, музыку послушали. Потом думаю, пора идти.

— Знаешь, я, пожалуй, пока тут у вас не буду светиться.

— Спасибо. Ты же меня знаешь: я не о себе, у меня родители.

Я его обнял, типа как благодарность. Не видел даже, как Норин уходила. Правда, потом год еще представлял, как она в душе моется. Потом пошел к Шантель. Паршивое, кстати, получилось мероприятие.

Копы на этаже уже не дежурили, никого видно не было. Спустился, постучал. Мне повезло, что она была дома, но дальше пошло хуже: открывает она дверь, смотрю: вся обколотая. Язык заплетается, ноги заплетаются, глаза вытаращены, зрачки в полглаза.

— Ой, Ники, здоро́во.

— Привет.

— Кофе будешь?

— Нет, спасибо. Ты как сама-то? Нормально?

— Нормально.

А у самой изо рта по подбородку течет.

С героинщиками лучше всего разговаривать либо когда им уколоться надо, либо когда они уже обкололись до полного пофигизма. Шантель все уже было глубоко фиолетово.

— Ты куда теперь к нему ходишь?

— К кому? Ты о чем?

Под героином все врут.

— Ты у Окемы берешь?

Она аж подскочила:

— Ты откуда знаешь?

— Ты сама в прошлый раз сказала, что у африканца берешь. Он до сих пор тут толкает?

— Может быть.

Завалилась на спинку дивана, юбка задралась до пупа. Вижу, сейчас отрубится.

— Может…

— Где у него точка теперь? Если он отсюда съехал, у него еще где-то должно быть место… или он приезжает-уезжает?

— Место должно быть…

Черт, мне даже жалко стало копов, что они все время с такими общаются.

— Где? Где точка у него?

— У кого?

— У Окемы! Есть у него точка на Сикамор?

— Сикамор? — Она малость просветлела. — А ты откуда узнал? Да, на Сикамор…

Она отрубилась на минуту, потом очнулась.

— Ты за герой к нему? Он сюда каждый день ходит.

Значит, это она так думала, что он живет на Сикамор, а что на самом деле, неизвестно. Он не хотел, чтобы она к нему шлялась, и приносил ей на дом.

Тут она захрапела и отрубилась намертво.

Дальше по программе была Келли.

Вышел, закрыл дверь, спустился и прошел через подземный гараж. Никого не видел. Светиться было нельзя: не хватало только, чтобы из-за меня еще и Рики убили. Да и самому, в общем-то, помирать пока не хотелось. Прошел в обход дома и дальше по Хэйзел-уэй. Потом сзади быстро в Сикамор, пока никто не видел. Бегом по лестнице, сердце колотится. Постучал к Келли.

Тишина. Опять постучал. Вечером в такое время она должна быть дома обязательно. Стучу. Не так, как копы колотят, а просто.

Подошла поглядела в глазок.

— Кто там?

— Сдурела, что ли? Я, кто еще?

— Его нет.

Пардоньте. Кого это его? Стареем, конечно, голова не та уже, но кого его-то?

— Чего?

— Нет его, говорю.

— Блин, ясное дело, нет, если я тут стою! Хорош, впусти уже, поговорить надо.

— Ты тупой, что ли? Нет его дома! Вали давай, а то…

— Чего-о-о?!