Убить админа

А то. А то и изменится, что жить теперь Катя будет совсем в другом месте, а то другое место, во-первых, на другом конце Москвы, и даже не в Москве вовсе, а, во-вторых, не будет Катюша там полновластной хозяйкой, а будет мужней женой, и мужу этому не понравится, что какая-то детдомовка болтается постоянно у него в доме. Несмотря на всю его благодарность.

«И Вику я предам», — невесело заключила Катя.

Тут приоткрылась дверь, и в палату вдвинулся он, ее будущий муж и домохозяин Демидов. «Странно, что шагов слышно не было», — подумала она, а еще она подумала, что придется что-то решать и прямо сейчас. «Тут-то мы и проведем для тебя тест-драйв, сэр рыцарь. Проверку на вшивость, говоря простым и доступным языком».

А сэр рыцарь, окинув их быстрым взглядом, заметил, конечно же, и красноту носов, и глаза на мокром месте. В полной тишине подошел к кровати, чтобы поцеловать невесту в щечку, положил на тумбочку в стопку еще одну коробку конфет, улыбнулся Вике и похлопал ее по плечу. Посмотрел внимательно на одну, на другую, шумно вздохнул, сел в гостевое кресло и, задумчиво глядя на Катю, наконец произнес:

— А помнишь, козявочка, мы собирались с тобой экономить на подгузниках? Как ты считаешь, может, нам сэкономить и на трехколесном велосипеде заодно?

Вика, не понимая толком, о чем он говорит, почему-то начала волноваться и переводила взгляд с одного на другого, а Катя сидела спокойно, лишь костяшки пальцев, которыми она сжала край пододеяльника, побелели. Демидов же невозмутимо закончил:

— Конечно, она старовата для твоей дочери, но мы будем всем говорить, что в юности ты вела разнузданный образ жизни и родила в тринадцать лет.

— Демидов, — угрожающе начала Катя, привставая, — только попробуй скажи, что это ты так по-уродски шутишь!

— Ну какие уж тут шутки, девочка моя, если ребенок ходит в мороз хрен знает в чем. Пойдем, ребенок, купим тебе нормальную шкурку. И не смей больше расстраивать мать.

И тут Катя посмотрела на Вику, а Вика нерешительно сделала крохотный шажок в ее сторону и вопросительно произнесла: «Мама?», а Катя тихо кивнула и шмыгнула носом, а Вика бросилась к ней и сунула мокрую мордочку в Катину подушку, потому что заливаться слезами, хоть бы даже и счастливыми, на виду у всех считала постыдным. По Катиному лицу тоже проложили дорожки слезы.

Она гладила Викусю по макушке и с такой благодарностью смотрела на своего Демидова, что он готов был усыновить и удочерить еще пару-тройку таких подростков-переростков, лишь бы его Катя была счастлива.

— Катюх, ну как вы тут? Скоро уже выпишут-то? А то Новый год через неделю, чего тут делать в Новый год! — усевшись на гостевом стуле, произнесла ожидаемую фразу Киреева. Продолжила она, уже обращаясь к Валерии, которая замешкалась при входе:

— Лер, ну что вы там топчетесь, где сумка? Или вы теперь уже сумки перепутали? Катюх, ты себе не представляешь, как я с ней мучаюсь. Ей же ничего совсем нельзя доверить! Вроде не старая… А, Лера? Ведь не старая пока, а такое вытворяет!

Надежда Михайловна, как всегда, фонтанировала энергией, Валерия источала обычный свой сдержанный скепсис, и им обеим Катя была жутко рада.

Бурова принялась извлекать из сумки провизию. Катюша их предупреждала, что еды у нее полно, а аппетита, напротив, мало, и просила ничего ей не приносить, но они так и не смогли справиться с инстинктами, притащив литровый пакет кефира, три апельсина, гроздь бананов и шоколадку «Вдохновение».

Киреева, закинув небрежно ногу на ногу, наблюдала, как провизия перемещается из сумки в холодильник, и одновременно с этим продолжала жаловаться и негодовать на безответственность некоторых личностей, с виду как бы ответственных и вполне серьезных:

— Это ужасное создание своей безалаберностью поставило под удар реализацию всего нашего плана!

Валерия сконфуженно хмыкнула.

— По плану у нас было: заказать молебен Богородице о вашем, Кать, выздоровлении и поставить свечки к иконам. Одну — к Казанской, а вторую — святому Пантелеймону-целителю, так нам бабульки в храме подсказали. А это чудовище что сделало?

— Надежда Михайловна, погодите, — прервала ее с улыбкой Катя, — я что-то немножко пропустила. Какой план? Какие бабульки?

— Обычные бабульки, храмовые. А! Вы ведь не с самого начала все знаете. Ну так вот, в тот день, когда я эту белобрысую дрянь здесь у вас, так сказать, дезактивировала… Не перебивайте меня, Катя, хватит уже! Поблагодарили разик, и будет! Что вы теперь, век поминать мне это станете?! Моя бы воля, придушила бы заразу на этом самом месте, но не вовремя ей помощь подоспела, — и Киреева от души расхохоталась.

Валерия снова хмыкнула, Катя тоже улыбнулась неуверенно. За последнюю неделю жизнь ее дважды была на волоске, дважды ее спасали от смерти, и второй раз — вот эта несентиментальная, весьма практичная, себе на уме особа, которая Кате очень нравилась, несмотря на то что она несентиментальна, меркантильна и сильно себе на уме.

Отсмеявшись, особа продолжила:

— Катюх, мы тут подумали, что доктора — докторами, а подстраховаться не помешает.