Убить Ангела

– Андреас, я правильно понимаю, что лично вы с этим безымянным мужчиной никогда не беседовали? – спросила Коломба.

– Да. Как я уже говорил, до меня дошел только слух.

– Из первых рук?

Андреас с сомнением пожал плечами:

– Мне сказали, что все так и было, но… Вы что-то узнали?

– Только то, что он не входил в число постоянных посетителей клуба. Судя по результатам вскрытия, удивительно, что он вообще стоял на ногах. И все-таки он прожил дольше всех, – сказала Коломба.

– Может, он проходил специальную подготовку для развития выносливости, – жуя сырный наан, предположил Андреас.

– И какая, по-вашему, подготовка может сделать человека нечувствительным к огню?

– Нейролингвистическое программирование, – ответил Андреас. – Такую подготовку проходили агенты КГБ. Их вывозили в пустыню и под гипнозом внушали им чувство прохлады. Мы и представить не можем, какими ресурсами обладает наш мозг.

– Уверена, что есть другое объяснение, – скептически бросила Коломба.

– И все-таки он мог быть бывшим шпионом, – сказал Данте. – У вас есть связи с бывшими сотрудниками Штази? Вы не могли бы их поспрашивать?

– Связи? Знаете, сколько человек пытались продать мне свои мемуары? Я устал объяснять, что обычно сам выступаю в роли продавца. – Андреас снова рассмеялся, после чего разразился потоком баек о ГДР, восхитивших Данте и вогнавших Коломбу в состояние беспросветной скуки. Фонтан его красноречия не иссякал, пока такси не высадило их у «Коллоквиума», где проходило бурное празднование чьего-то дня рождения. В свободные от конференций дни вилла часто сдавалась внаем, а деньги от аренды шли на нужды ассоциации.

Коломба предположила, что эта спевшаяся парочка конспираторов отправится на вечеринку. Самой же ей не терпелось дочитать свою книгу. Но не успела она дойти до комнаты, как ей стало плохо.

11

Все началось с ощущения легкости и эйфории, которые Коломба поначалу списала на алкоголь и усталость после долгого дня.

Подняться по лестнице оказалось очень сложно: ее разобрал такой неудержимый смех, что пришлось опереться о стену. Смеяться она не переставала до самой комнаты. Вскоре пришел и Данте, пребывающий не в лучшем состоянии, чем она.

– Пить надо меньше, – заметила Коломба, и оба расхохотались.

Данте рухнул на кровать в кабинете, и ему показалось, что ее качает, как плот на волнах. Из сада доносились нотки «Mamma Mia», и он попытался через межкомнатную дверь втолковать Коломбе, что группа «ABBA» – величайшее надувательство в истории музыкального шоу-бизнеса.

– Все думают, что у них квартет, так? – надсаживался он. – Две певички, парень с гитарой и тот, что бренчит на пианино. Ну а на ударных тогда кто? А на басах?! На самом деле в «ABBA» минимум шестеро участников, если не больше! Я требую справедливости для двух безвестных членов группы!

Из соседней комнаты раздались раскаты гомерического хохота, и кровать Данте завертелась так быстро, что перед его глазами побежали цветные искры. Он нащупал на полу бутылку воды, но на то, чтобы поднести ее ко рту, ушла целая вечность.

«Время замедляется. Кажется, я падаю в черную дыру».

Вода во рту обладала тысячей оттенков вкуса, по одному на каждый растворенный в ней минерал. Данте мысленно расставлял элементы по порядку в таблице Менделеева и изобретал новые в полной уверенности, что их скоро откроют.

Сводчатый потолок кабинета начал медленно распадаться, преображаясь в пиксельный рисунок из старых видеоигр. И тогда он все понял.

«Меня одурманили».

Эта мысль словно ускорила процесс. Потолок растворился, обнажив ночное небо, в котором вращалась исполинская луна. Затем свод снова сомкнулся и превратился в балочный потолок силосной башни. Только вот балки были выкрашены в неоново-зеленый и красный цвет и пульсировали в ритме с доносящейся со двора музыкой.

Как ни странно, страха Данте не испытывал. Каждый раз, когда тревога слишком возрастала, он брал ее под контроль, ловя мысли, которые превращались в пузырьки из комиксов и вырывались у него из носа и ушей. Данте знал, как себя вести, потому что знал, что происходит: у него был ЛСД-трип, причем куда более мощный, чем когда он попробовал этот психоделик по собственной воле в безуспешной попытке разблокировать погребенные воспоминания. Тот приход походил на сегодняшний не больше, чем… «ристретто на нитроклетчатку».

Метафора не имела никакого смысла, но слово «нитроклетчатка» наполнило его рот.

Нит-ро-клет-чат-ка.

«Клетчатая нитка».

Данте знал, что стоит закрыть глаза – и его одолеют галлюцинации. Необходимо было сохранять связь с реальностью. О том, чтобы подняться с постели, не могло быть и речи, поэтому он скатился на пол и пополз к своему чемодану. Это оказалось непросто – его тело превратилось в желатин.

Находившаяся в соседней комнате Коломба перестала смеяться. В отличие от Данте она никогда не пробовала кислоту и даже не курила травку. Галлюцинации ей доводилось испытывать разве что во время приступов паники, но тогда она понимала, что грезит наяву.