Убить бессмертного, или Электрическая церковь

Когда на мое плечо опустилась рука, я чуть не схватил ее и не повалил наглеца на пол. Я сдержался и пропустил это желание через себя как волну.

— Пошли, Кейтс! — заявила Таннер. Я и сам не понял, как начал их различать. — Готов умереть?

Я отвернулся от Харпер и решил, что надо бы снова заклеить ей рот. Не потому, что кто-то ее услышит. Просто, если она снова заорет, вряд ли даже Гатц сумеет ее заткнуть.

— Нужно тебя привязать. Когда токсин попадет в нервную систему, вероятно, начнутся конвульсии.

Кит как-то нашел время и способ опять обрить себе голову. Гладкий череп сиял в неприятном свете ламп на кухне. Я сидел на большом ящике, а вокруг меня стояли Кит, Мильтон и Таннер, у каждого в руке по веревке. Оурел, прислонясь к стене, покуривал: он не опускался до физической работы. Моя мошонка вжалась в пах, а язык съежился до размеров обрубка. Сейчас я доверю жизнь этим людям. Профессионалы; если я не вернусь, плакать не будут. Ну, разве только со мной пропадет целый ховер йен.

Да ладно, какая разница. Все равно я не доживу до конца недели. Я коп-киллер, мне заказали главу Электрической церкви, на меня объявлен всемирный розыск…

Я потихоньку успокоился и кивнул.

— Давай.

Кит тоже кивнул.

— Хочу уточнить, что с тобою произойдет. Если раствор ввести правильно, он вызовет состояние, похожее на смерть. Даже если ты сохранишь способность к восприятию, ты утратишь сознательный контроль над телом. Дыхание и сердцебиение замедлятся до почти неразличимого уровня. Не самый доскональный осмотр покажет, что ты мертв. Если способность к восприятию сохранится, это будет… довольно дискомфортно.

Я позволил Мильтон взять меня за руку и перевязать предплечье резиновой трубкой.

— Так сохранится или нет? Кит пожал плечами.

— После этого процесса выжили немногие. У нас слишком мало информации.

Это меня рассмешило. Я даже расхохотался. Кит и Мильтон переглянулись, но ничего не сказали. Я дослушал речь Кита со слезами на глазах, пытаясь изо всех сил держать себя в руках, но смех выдавливался из меня по каплям. Классика! Лучше не Придумаешь! Вот как уйдет из жизни Эйвери Кейтс, Веикий и Узясный, после всех своих трепыханий. Ляжет и даст себя казнить.

Кит безмятежно продолжал:

— Не исключены болезненные ощущения. Нельзя сбрасывать со счетов и психологическое воздействие, — вероятно, ты будешь страдать от клаустрофобии.

Все еще хихикая, я махнул на него рукой.

— Давай, Кит, не тяни волынку!

Мильтон постучала по моей вспухшей вене и с профессиональным удовлетворением кивнула. Кит поднял шприц и с извиняющимся видом приблизился.

— Я пытался найти автоматический шприц, но они попадаются редко. Придется старомодным способом… — Он поднял шприц так, чтобы я видел. От его серьезной мины я опять чуть не расхохотался. Он думает, что это имеет какое-то значение!

— Э-э… У монаха будет аналогичный шприц с небольшим коктейлем из всяких лекарств. Если мистер Гатц действительно сумеет им управлять, монах введет эту смесь тебе в сердце непосредственно в нужный момент — когда ты окажешься внутри в относительной безопасности. Тай еще раз напоминает: процесс «пробуждения» будет неприятным. В течение нескольких секунд ты перейдешь от полной недееспособности к жизни. Это напоминает жесткую перезагрузку компьютерной системы. Наверняка очень болезненно.

Я кивнул. Похоже, мне все-таки удалось взять себя в руки.

— Понял. Кит вздохнул.

— Тай думает, что говорить об этом нет смысла, но остальные считают, что тебя надо предупредить: из стазиса надо выйти в течение четырех часов. Если стазис затянется… Нельзя притворяться мертвым бесконечно, правда?

— Понял. Поехали, время не ждет.

Кит поднял шприц и постучал по нему пальцем. Затем оглянулся на остальных и шагнул ко мне. На его лице появилось неприятное подобие улыбки.

— Увидимся на той стороне, мистер Кейтс!

Я лег, и меня крепко привязали. Мильтон положила мою руку ладонью кверху. Я сжал руку в кулак и оглядел их всех. Таннер наклонилась надо мной с толстым лоскутом кожи. Я был еще спокоен, внутри еще булькал последний приступ смеха, но в рот уже просочился медный привкус ужаса. Я сглотнул, и ужас комом застрял в глотке.

— Только не облажайтесь, — сказал я напряженным жестким голосом, словно в горле торчали осколки стекла.

— Пошел ты, — оборвала меня Таннер и впихнула кожу мне в зубы. — Мы никогда не лажаемся!

Краем глаза я уловил движение и повернул голову. Оурел оттолкнулся от стены и раздавил окурок. Наши глаза встретились. Он подмигнул и вышел. Мне было знакомо выражение его лица. Такая спокойная решимость всегда предшествует планируемому убийству. Он ждал, пока меня не свяжут, а теперь пошел прострелить голову Мэрилин Харпер. Меня ожгло паникой. Как же я не догадался сразу?

Ответ отдавал горечью. Несмотря на весь свой светский лоск, наш фальшивый Оурел был дикарем.

Я пинался, я кричал, я пытался порвать веревки. Но Мильтон и Таннер держали меня с неожиданной силой, а Кит наклонился надо мной как врач.

— Прости, Кейтс, — сказал он серьезно, почти грустно. — Теперь ты нам гораздо нужнее мертвый, чем живой.