Убить фюрера

Вадим увидел кисть руки с каким-то предметом. Он подошел, взял предмет, после чего дверь тут же затворилась и в замке повернулся ключ.

Это был футляр для очков. Разумеется, не тот, которым безраздельно владел Каратаев, но сердце Нижегородского бешено заколотилось. Он открыл футляр и вынул очки. Света, проникавшего через смотровое окно в двери, хватало как раз настолько, чтобы различать предметы. Но как опытная рука на ощупь безошибочно отличает простую бумажку от банкнота, так и пальцы Нижегородского, стоило им только дотронуться до металлических дужек очков, послали в мозг основанное лишь на осязании подтверждение: это они.

С величайшим трепетом Вадим надел очки и как можно шире раскрыл глаза. Секунда потребовалась на идентификацию радужной оболочки, после чего программа дала доступ и появилось изображение. Оно висело в темном пространстве камеры на удалении около метра. Справа был текст, слева — панель управления с кнопками и движками прокрутки. Особый индикатор информировал, что центральный компьютер в данный момент находится в спящем режиме, что, скорее всего, относилось и к его владельцу. Фиксируя зрачок левого глаза на кнопках и стрелках, Нижегородский подстроил резкость, контраст и цветовое оформление, лег на кровать и, стараясь совладать с волнением, принялся читать.

Савва был лаконичен до сухости. Прежде всего он потребовал от компаньона держать себя в руках, не психовать и строго следовать его, Каратаева, инструкциям. Пуще глаз он велел ему беречь очки, надевать их только во время допросов и в камере, когда там никого больше не было. В случае, если на допросе к Нижегородскому вдруг захотят применить меры физического воздействия, другими словами, если он почувствует, что сейчас его будут бить, очки следовало немедленно снять и спрятать в самый надежный карман. После прочтения вводной части, которая заканчивалась обнадеживающим предположением, что все будет хорошо, Вадиму предлагалось, «нажав» глазом кнопку «Прочитано», двигаться дальше.

Во второй главе Каратаев поинтересовался здоровьем соотечественника. Из трех предложенных кнопок: «нормально», «так себе» и «плохо» — Вадим тронул левым зрачком последнюю. Сразу возник вопрос: «Что болит?» с тремя десятками возможных ответов. Нижегородский дал отказ, нажал кнопку «нормально» и, пробормотав что-то вроде «заботливый ты наш», двинулся дальше.

На него посыпался град вопросов. Отвечать на них можно было в основном посредством выбора предлагаемых вариантов. Иногда это были просто «да» и «нет», иногда что-то иное, иногда числа. Например, после вопроса «Сколько вас в камере?» предлагались варианты: «1», «2», «3», и т. д. до «10». Были и такие вопросы, когда приходилось, фиксируя зрачок на буквах немецкого алфавита, набирать целые слова. Так Нижегородский сообщил, что следствие ведет тайный советник Леопольд Бловиц.

В следующей главе Каратаев обстоятельно поведал о себе. Оказывается, увидав, как Вадима схватили, он решил не вмешиваться, чтобы самому, сохранив свободу действий, иметь возможность, во-первых, помочь товарищу, а во-вторых, выполнить вторую часть их плана. Тем более что при нем находился очешник, рисковать которым было совершенно недопустимо. Убедившись, что Нижегородский действительно засветился, Савва спрятался за дерево и стал наблюдать. Когда окончательно выяснилось, что Вадима куда-то увозят, он бросился на поиски такси или пролетки. Необходимо было упредить полицию и первым добраться до гостиницы, ведь обыск по месту жительства — первое действие в отношении подозреваемых.

Каратаев поймал извозчика и повелел гнать в Илидже. Однако въезд туда по приказу Оскара Потиорека был уже перекрыт солдатами: опасались, что фанатичные убийцы могут последовать за наследником. Савва расплатился с возницей и огородами пробрался в город. Поплутав по незнакомым улочкам, он нашел свою гостиницу, к которой как раз в это самое время подкатил автомобиль. Скрываясь за деревьями, Каратаев стал наблюдать. Сквозь тюлевые занавеси в окне их номера на втором этаже он различил силуэты людей и понял, что опоздал. В отличие от Нижегородского, Савва помнил об их листке с планом маршрута движения эрцгерцога, который они так неосмотрительно не уничтожили, а увидав, как выбежавший из «Милены» рыжеусый толстяк бросился к машине, понял, что листок этот обнаружен. Ничего не оставалось, как только вернуться в Сараево.