Убить генерала

— ...Более поздние мои изделия представляют собой смесь плохой работы и благих намерений, которая у нас дает право художнику считаться типичным представителем арта с любой приставкой. К своей работе я решила привлечь мобильную социальную группу — студенчество. Я даже нашла цитатку Ленина: «студенчество не отрезано от остального общества». И отсекла от цитаты, разумеется, на мой взгляд, глупость — что студенты отражают в себе политическую группировку общества. Студенты очень избирательны — во всяком случае, в выборе нагрузок. Личное и интим заслоняют собой все остальное. Они политически независимы, так как группа, как правило, делится на «диады» и «триады», ничего целого. Исчез принцип единства обучения и воспитания, даже единства теории и практики.

«Диады и триады» — это рабочее название моей будущей работы. Мне кажется, это интересно. Я даже представляю: вот по «доске», то есть по подиуму идет «двойка», за ней «тройка». И если с «диадами» на первый взгляд все понятно, то «триады» изначально заинтересовывают, интригуют. Хочется узнать, что связывает двух парней и одну девушку или двух девушек и одного парня. Это же чувства! Облаченные в МОЮ одежду.

Под чувства, под интим, под интригу нужно подгонять одежду, а не под плечи и бедра. Какая она будет — я еще не знаю. Не могу представить. Нужно пообщаться с молодыми людьми, как бы пожить среди них, но — забыть свои студенческие годы. Они не далеко — но они уже совсем другие. Психология меняется каждый день, и это хорошо.

Что еще нужно для этой резкой ломки привычного рабочего стереотипа? Помечтать, вот что. Представить что-то, погрустить о несбыточном, спросить себя: "Ты когда-нибудь грустила о несбыточном? Представляла, как засыпаешь на атласной простыне, а просыпаешься на роскошном лугу? Kiss and love meadow[12]. Слабо представить такое? Или боишься?" Я была близка к тому, чтобы проснуться среди трав, и ничуть не испугалась. Так, стоп, ко мне пришли.

Мария отложила диктофон и открыла дверь. Улыбнулась. За порогом — пока еще за порогом — стоял Олег Лосев. На нем был едва ли не прозрачный пуловер с широким вырезом, джинсы. Волосы привычно зачесаны назад и схвачены резинкой.

— Привет, Казанова! Дом моделей сменил? Пришел похвастаться новыми трусами?

— Просто пришел.

— Просто? Не верю... Но ты пришел. Заходи. Как дела? — Маша села в кресло и потянулась к пачке мексиканских сигарок. — «Шампуня» хочешь?

— Там, где и всегда? — спросил Олег, открывая холодильник.

— У тебя есть деньги?

— А что?

— Прикупи себе хороших манер. Ты похож на блудного попугая. Порезвился на стороне, заявился и даже не поинтересовался переменами. «Где и всегда...» Это раньше так было, сейчас все наоборот. Сейчас я всех шокирую: «Здравствуйте! Разувайтесь, пожалуйста».

Эта фишка действует сногсшибательно. Гости смотрят на меня вот такими глазами и разуваются. Как в первый раз. Завтра приди к кому-нибудь в гости, а тебе скажут: «Разувайтесь!» Прикольно, верно? — Маша подмигнула. — Это тебе не книжку читать.

Лосев намеков не понимал. Тем более таких длинных. Дома он тоже разувался, но в основном возле кровати. Он взял из бара два бокала и сел напротив хозяйки. Небрежно бросив ногу на ногу, стал медленно наливать в бокалы шампанское.

— А что это у тебя руки подрагивают? — заметила Мария. — Ты смахиваешь на папашу в палате роженицы — суетишься, дрожишь, спросить боишься. Как дела-то?

— Прохожу свидетелем по делу. — Олег протянул Марии бокал. — А вообще и дела-то никакого нет. Так, таскают по привычке, корочками хвалятся. То в дверь просунут, то в глазок покажут. Жлобы.

— Свидетель по делу, которого нет... — Мария со значением выпятила губу. — Это в твоем стиле. Но сколько гордости я слышу! Не надоело всю жизнь ходить в свидетелях? Придумай что-нибудь, это не так сложно. Для начала сходи к товарищу в гости, произнеси тост за дембель. Удивись: «Что, у тебя еще и день рождения сегодня?» Выпей за здоровье родителей, перенеси красивую девушку через лужу, помоги слепому перейти дорогу, приюти бездомного котенка. Наконец сходи в магазин, купи винтовку...

— Кому доброе дело сделать?

— Может, и так. Только тебе для начала рожу сменить надо — тебе медвежье лицо больше подойдет.

Олег в два приема осушил бокал и налил снова. Предложил Марии:

— Еще?

— Не-а. Я больше бокала не пью. Врачи запретили.

— Давно тебя не видел.

— Что-нибудь попроще изобрети. Скажи прямо:

«Я соскучился. Я часто думал о тебе». Слабо сказать: «Ты красивая»?

— Ты сама об этом знаешь.

Лосев заметил на столике снимок в рамке и без труда узнал в нем телохранителя Маши. Олег всегда боялся колких сравнений Марии, потому промолчал. И эта пауза затянулась. Он потягивал шампанское, не отмечая превосходного вкуса. Смотрел на девушку и словно не замечал продолговатого шрама на ее виске. И все по той же причине. Он буквально слышал ответ: «Сотрясение мозга. Давай я тебя тоже чем-нибудь тяжелым трахну».