Убить Отца

– Итак, забраковав версию Пинны о ядерном заговоре, я подумал, что пятеро мужчин с фотографии орудовали именно в окрестностях Каорсо, поскольку из-за угроз терактов, которых так и не произошло, зона находилась под строжайшим военным контролем. Никаких иностранцев, подъездные пути под наблюдением, камеры на дорогах. Зато всякий, на ком была форма, обладал полной свободой передвижения.

– А Отец возглавлял целый небольшой отряд. Если, конечно, он и есть тот самый Немец, – сказала Коломба.

– Готов поклясться, что немецкого акцента у него не было. Но это, безусловно, он. Из-за него Ровере и понял, что вся эта история ему не приснилась. Помнишь, когда он попросил тебя прекратить расследование?

– Когда я показала ему портрет, сделанный по описаниям «ошибочной» мамаши, – сказала Коломба, вспомнив, как странно повел себя тогда Ровере и как резко изменилось его настроение.

– По всей вероятности, хоть портрет и был нарисован много лет спустя, он совпадал с описанием, которое дал ему Пинна. У Ровере не осталось никаких сомнений, что все связано. Ты принесла ему в зубах нужное ему доказательство. Теперь можно было отправить тебя назад в конуру. Он понял, что Белломо и Отец связаны. А значит, у парижского взрыва могло быть другое объяснение. – Он помолчал. – И теперь, когда Отец взорвал самого Ровере, мы приходим к выводу, что бойня в Париже – тоже его рук дело. Он не доверял Белломо и хотел заткнуть ему рот.

– Ты уверен?

– Да. Все эти месяцы ты мучилась напрасно, КоКа. Даже если бы ты пристрелила Белломо, как только его увидела, ничего бы не изменилось. Отец был где-то рядом. И это он нажал на детонатор.

– Но фрагменты детонатора нашли на теле Белломо… – У Коломбы перехватило дыхание.

– Как мы уже поняли, он не работает в одиночку. Возможно, у него есть дружки и в Париже.

– Боже! – пробормотала Коломба и закрыла лицо руками.

Данте молча смотрел на нее, но подойти не осмеливался. В конце концов он, проклиная себя за трусость, снял с себя парку и накинул ей на плечи. Она улыбнулась:

– Пора уже наконец мне ее подарить.

– Только если ты перестанешь скармливать ее собакам.

Коломба заметила за воротом его рубашки пластырь:

– Что с тобой приключилось?

– Поскользнулся, пока загрузил тебя в авто, – ответил Данте. Судя по выражению его лица, ему явно не хотелось говорить на эту тему.

Коломба чувствовала, что он лжет, но допытываться не стала. Она запахнула на себе парку.

– Должно быть, Феррари Отец доверял еще меньше, чем Белломо. Неспроста он так поздно к нему обратился.

– Учитывая то, как он проявил себя в ближнем бою, я бы сказал, что Отец был прав, – ухмыльнулся Данте. – Я проверил мобильник, который ты забрала из квартиры Феррари. Многие номера не представляют для нас никакого интереса, а некоторые еще предстоит проверить. Зато один из них точно ведет к Отцу. Он звонил Феррари по скайпу, как и матери Луки, но на этот раз использовал другой номер.

– Нам и без того было ясно, что они сообщники, – заметила Коломба.

– Это точно. – Он достал из кармана брюк фотографию и показал ей на двух безымянных солдат. – Вернемся к нашему таинственному отряду в форме. Похоже, этих двоих Отец посчитал еще менее надежными. Либо они вообще вышли из игры. Умерли или эмигрировали с мешком шальных деньжат под мышкой.

– Думаешь, они получали регулярные выплаты, как Феррари? – спросила Коломба.

– Или как Белломо, который все свои деньги спустил. Если верить Пинне, до убийства сожительницы он жил на широкую ногу. А потом оказался на мели. Должно быть, соглашение включало в себя пункт о примерном поведении.

– И кто же этот пункт туда включил?

– Возможно, сам Отец. – Данте скривил рот. – Не нравится мне мысль, что он у них не главный. Тем не менее в какой-то момент деньги, видимо, закончились и у Отца.

– Видеоролики… – проговорила Коломба.

– Именно. Продолжай он получать финансирование, ему не пришлось бы торговать записями с сыном Палладино. Следовательно, сейчас он работает в одиночку. Но у него есть прикрытие, пособники, сообщники. Вполне возможно, что некто, помогавший ему много лет назад или даже отдававший ему приказы, все еще находится у власти и выгораживает его до сих пор. Особенно если на месте преступления подвешена пара ботинок. Думаю, это что-то вроде условного сигнала: «Не лезьте, это наших рук дело». И дружки его покрывают. Забывают провести аутопсию сына Палладино, спешат арестовать отца Луки…

– А ведь мы считали, что таким же сигналом, только предназначенным тебе, был свисток, – сказала Коломба.

– Однако сейчас нам известно, что свисток подвесил Ровере, чтобы привлечь к делу меня. Так же он поступил и с тобой. Не правда ли, удивительно, что при себе у него оказалась та самая вырезка из журнала, благодаря которой ты поверила во всю эту историю? Позволь заметить, что он и правда хитрый сукин сын. Должно быть, с ним было интересно работать.