Убить Первого. Том 3 (СИ)

— Принц, да? — взволнованно переспросил Самир, внезапно опустив хлыща на землю, — и как я мог позабыть! Прости-прости, твоё величество, надеюсь, царь не разгневается, — запричитал он, осторожно отряхивая невидимую пыль с дорогого халата.

— Хм! — вздёрнлу подбородок тот, вновь почувствовав себя главным, — Будь уверен, мой отец этого так не оставит! Но если ты убьёшь этих двоих и… к-х-х-х… — речь обезьяньего принца оборвалась на полуслове, когда его шею вновь сдавила лапа Самира.

— Не оставит, да? — недобро прищурившись, прошипел тигр, — напугал кошку мясом. А я сын генерала нашего клана. Как ты там говорил, м? Ах да, припоминаю. Плевал я на твоего отца, отброс, — прошипел он на ухо хлыщу и, вонзив когти под подбородок, одним рывком оторвал ему голову.

Постояв неподвижно несколько секунд, видимо, наслаждаясь совершённой местью за все пережитые унижения и сожжённые ядра, Самир небрежно отбросил в сторону обезглавленное тело и повернулся к своим сообщникам. Напряжение, повисшее в этот миг в воздухе, казалось, можно было потрогать руками. На кончике копья Эдвана угрожающе начали потрескивать электрические разряды. Парень исподлобья глядел на обоих зверолюдей, стараясь не выпускать их из поля зрения. Мао, в свою очередь, выпустил когти, окутавшись зелёной дымкой контракта жизни. Он тоже не сводил с вынужденных союзников злобного взгляда. Шаткое доверие, установившееся между ними в заточении, испарилось без следа. Самир тяжело взохнул.

— Мы договорились работать сообща! — рыкнул он, и воздух в пещере ощутимо потяжелел, — мирно! Если начнёте драться, убью обоих!

— Засунь эти проповеди себе в зад, — огрызнулся Мао и, злорадно оскалившись, хлопнул в ладоши, обрушив на бывших сокамерников самый мощный ментальный удар, на который был только способен. Лаут и Самир схватились за головы, скривившись от жуткой боли, а Мао, воспользовавшись короткой заминкой, скрылся в соседней пещере.

— На помощь! Господин мёртв, твари вырвались из клети! — кричал он, убегая прочь, и уже через несколько мгновений в темницу ворвались поднятые по тревоге стражи рудника.

— Клянусь… я убью эту тварь, — прошипел Лаут, перехватывая поудобнее трофейное копьё.

— Занимай очередь, человек… — мрачно добавил Самир, выдохнув из пасти язычок пламени.

Бой за свободу только начинался…

Глава 75. Резня под Железной горой

— Уже занял, и я в ней первый, — огрызнулся Эдван и, не желая более пререкаться с тигром, ринулся в бой.

Поступок Мао и фигуры обезьян, ворвавшихся по тревоге в темницу, стали для Эдвана последней каплей, доведя и так невероятно злого юношу до состояния бешенства. Мгновенно преодолев расстояние до стражей, он отправил первого пинком обратно в тоннель, второго насквозь пронзил копьём и, сорвав с пояса обезьяны короткий клинок, обезглавил третьего быстрее, чем тот успел сообразить, что случилось с его товарищами.

Не теряя зря времени, парень помчался дальше, в тщетной надежде ещё догнать проклятого кошака и закончить наконец то, что начал в день их схватки у ледяной пещеры. Неудержимая ярость клокотала в груди, атра, подпитываемая злобой бурлила в сосуде, выплёскиваясь наружу множеством мелких электрических разрядов, что бегали по коже Эдвана. Он ворвался в соседний тоннель, влетев прямо в толпу поднятых по тревоге стражей, да простых рабочих, что не успели убраться с дороги, и без всякой жалости обрушил на них всю мощь контракта.

Белые молнии вырвались из рук юноши, мгновенно убив сразу четверых бойцов. Длинный, узкий тоннель вздрогнул от жуткого грохота, заставляя обезьян, которые ещё совсем недавно были полны решимости во что бы то ни стало убить вырвавшегося на свободу раба, убегать в ужасе. Большинство фоциан, что трудились на руднике, не могли похвастаться высокой ступенью развития. В небольшом посёлке при руднике у Железной горы находилось всего несколько мастеров Пруда, и все они, разумеется, не спешили отягощать себя надзором над рабочими и пленниками, предпочитая проводить время за более полезными занятиями. И потому, вырвавшийся на свободу Эдван стал для представителей обезьяньего племени самым настоящим ночным кошмаром — безжалостным олицетворением неумолимой гибели. Худой и стремительный, как живая молния, он с невероятной скоростью продвигался вперёд, беспощадно убивая каждого, кто попадался ему на пути. Одарённый или нет, старый или молодой, всё это для юноши не имело значения. Он даже не вглядывался в их лица — каждая тварь, что держала в руках копьё и не успела убраться с дороги разъярённого сгустка злобы, в который превратился юноша уже через мгновение падала на землю с дырой в голове, или испепелённая сверхмощным зарядом электричества.