Убить Сталина

— Э-эх, в наше время все грамотные, развели писанины больше, чем нужно. Одному докладные пиши, другому отчет по-быстрому сдай, третьему объяснительную предоставь. Делом не дают заниматься! Вот только тем и приходится заниматься, что бумаги всякие составлять. А все отчетность, будь она неладна! — посетовал Федосеев. — Без нее никуда! И попробуй не зафиксировать! Вот сейчас мне нужно и вас тоже оформить, написать, из какого района вы выехали, куда направляетесь, по каким дорогам передвигались. Ну, это сейчас мы с вами быстро оформим. Покажите, пожалуйста, товарищ младший лейтенант, по каким дорогам вы ехали от дислокации вашего штаба.

В глазах женщины промелькнула растерянность, продолжавшаяся какое-то мгновение. Уже через секунду Федосеева наотмашь резанул ее холодный взгляд.

— Товарищ старший лейтенант, вы забываетесь! На каком основании я должна показывать вам пути нашего движения? Это военная тайна!

Федосеев раздосадованно почесал затылок:

— Что-то не пойму я вас. Откуда же здесь военная тайна? Вы ведь только дороги покажете, по которым двигались.

— Я уже вам сказала, что отчитываться буду только перед своим командованием!

— Ну что ты будешь делать! — виновато хлопнул себя по бокам Федосеев. — Ладно, спрошу тогда у товарища майора. Может, он мне ответит. Вы бы пока подождали в коридоре. — И, глядя на двух милиционеров, стоящих у входа, укорил: — Василич, ну чего ты вылупился-то? Проводи младшего лейтенанта. И компанию ей составь. Чего человека-то в одиночестве держать. Побасенку ей какую-нибудь расскажи, ты это умеешь. И так они на нас в большой обиде.

— Как скажете, Клавдий Федорович, посижу.

— Эх, деревня ты, Василич. По уставу надо общаться. Ведь мы же не партизаны какие-нибудь, а народная милиция! Что о нас товарищи с Прибалтийского фронта подумают.

Василич смущенно кашлянул в кулак:

— Так-то оно, конечно, так. Только ведь я действительно из партизан. Еще в Гражданскую с Колчаком воевал. Пойдемте, товарищ младший лейтенант, посижу я с вами, байки могу потравить, а то и вправду могут подумать, что тут у нас никакого обхождения.

Василич с Шиловой вышли, плотно прикрыв за собой дверь.

Федосеев тут же выглянул в окно. Майор прохаживался у порога, нервно покуривая. Разговора ни с кем не заводил, держался достойно. Даже вскользь брошенного взгляда было достаточно, чтобы понять — спокойствие давалось майору непросто. Милиционеры, стоявшие неподалеку, не осмеливались нарушать одиночество майора СМЕРШа, только иной раз бросали в его сторону любопытные взгляды.

Распахнув окно, Федосеев крикнул:

— Товарищ майор, все улажено. Заходите.

— Наконец-то! — зло швырнул Маврин себе под ноги папиросу и, решительно поднявшись на крыльцо, распахнул дверь.

— Что, отыскалась печать? Давайте мое служебное удостоверение.

— У меня один вопрос имеется, товарищ майор.

— Что у тебя там еще?

— Вы бы показали, какой дорогой двигались с места дислокации. Я тут спросил у младшего лейтенанта, а она говорит, что это военная тайна.

— Какой же ты все-таки въедливый, старший лейтенант, — кисло искривился Маврин, потом, широко улыбнувшись, добавил: — А может быть, так оно и надо. Теперь я охотно верю, что мимо тебя ни один диверсант не проскочит. Доберусь до Москвы, обязательно о тебе расскажу, там ценят дотошных людей. На повышение пойдешь.

— Спасибо, товарищ майор.

— Ну давай выкладывай свою карту.

— А вы подойдите сюда, товарищ майор, она на столе.

Карта была крупного масштаба, детальная, на ней даже было указано каждое отдельно стоящее дерево, обозначены совсем незначительные проселочные дороги. Пересекаясь и расходясь, они напоминали сложную паутину, сплетенную хитроумным пауком. Не зная местности, разобраться в ней сразу было непросто.

Последовала всего небольшая заминка, после которой майор уверенно заговорил:

— От Медведкова мы поехали вот по этой дороге. Дислокацию штаба называть не стану. Примерно вот в этом районе…

— Вот как оно получается-то, товарищ майор. Это с какой же вы скоростью ехали? Ведь до Медведкова-то более двухсот километров.

— Всю ночь колесил. Ну что, ответ устраивает? — осклабился Маврин.

— Устраивает, товарищ майор, — весело отозвался Федосеев. — Только печать-то у меня дома.

— Все-то у тебя не слава богу, — раздраженно отозвался Маврин. — Далеко живешь?

— В этом же поселке, тут пешком метров пятьсот будет.

— Давай я тебя на мотоцикле подвезу.

— На мотоцикле-то там не проехать. Огородами пойду, быстрее будет. Да вы располагайтесь, товарищ майор. Я мигом!

— Ладно, подожду еще немного, — небрежно согласился Маврин. Сняв плащ, он повесил его на вешалку. Взгляды милиционеров, находившихся в комнате, невольно задержались на Звезде Героя, блестевшей на груди Маврина. — У тебя хоть газеты есть какие-нибудь? А то, знаешь, невмоготу тут без дела околачиваться.

— Будет, товарищ майор. — Открыв шкаф, Федосеев вытащил подшивку газеты «Правда». — Читайте.

Федосеев вышел из комнаты и, подозвав к себе Василича, дежурившего в коридоре, строго распорядился:

— Вот что, Василич, глаз не спускай с этого майора. Чует мое сердце, важная птица в наши силки залетела.