Убить волка (СИ)

Он выдержал короткую паузу, затем тихо добавил:

— Только варвар знает, как управлять волками. Когда мы прибыли в Яньхуэй, вы общались с ними. Я полагаю, что вы тоже из варварских племен. Однажды, когда вы заперли меня в шкафу, я увидел человека. Он пришел и сорвал с вас одежду. Я видел символ волка на вашей груди!

Сю Нян тихо засмеялась.

— Варвары... Ты на самом деле зовешь нас варварами...

Ее смех становился все громче и громче, пока, в конце концов, ей перестало хватать воздуха. Она схватилась за грудь и резко закашлялась. Чан Гэн инстинктивно потянулся к ней, чтобы помочь, но тут же остановился. Пальцы судорожно сжались в кулаки от одного осознания — кому он хотел сейчас помочь.

С края алых губ Сю Нян прямо на ее пальцы упало несколько капель крови. Они стекли на ее мягкое желтое платье, раскрываясь на ткани пугающими пурпурно-черными цветами.

От увиденного Чан Гэн остолбенел и сделал короткий шаг вперед:

— Вы...

Сю Нян резко схватила его за руку и изо всех сил попыталась выпрямить спину, изогнутую в конвульсии от боли. Она дрожала, как сухой лист на ветру. Схватив половину нефритового кулона со дна коробки с косметикой, она сунула его в руку Чан Гэна, окропив ладонь мальчика своей пугающей, почти черной кровью.

Лицо Сю Нян было белым как снег. Кровь на губах была ярче губной помады. Она посмотрела на Чан Гэна налитыми кровью глазами:

— Меня зовут не Сю Нян. Это имя женщины Центральных Равнин. Меня зовут Ху Гээр, что означает — цзылюцзинь, протекающий в самом сердце земли...

Каждое слово давалось ей с трудом. С последними словами Сю Нян чуть не задохнулась, со свистом втягивая драгоценный воздух, вызвавший у нее волну мучительного кашля. С очередным приступом из ее рта хлынул поток крови, окрасив одежду Чан Гэна в пугающий, алый цвет.

— Неудачник... Цзылюцзинь...

Женщина издала какой-то странный вскрик, как будто снова захотела засмеяться, но вместо этого из ее горла вырывались болезненные стоны. Ее дыхание постепенно стало более прерывистым.

— Моя старшая сестра - Богиня Долголетия... Даже Король Волков поклонялся ей, ты... - Сю Нян резко ухмыльнулась. - Ты - маленькое чудовище, которое я взрастила собственными руками! - она мрачно рассмеялась. - Никто не будет любить тебя. Никто не будет с тобой искренен...

Она изо всех сил старалась удержать Чан Гэна, крепче сжимая его запястье своими тонкими окровавленными пальцами, впиваясь длинными ногтями в кожу мальчика.

— Это браслет Юнь Паня, часть Черной Брони, созданной специально для этих демонов Черного Железного Лагеря... Кто тебе дал его, а?..

Чан Гэн тут же оттолкнул ее от себя, словно обжегся.

Женщина упала на туалетный столик и вся сжалась от боли. Ее некогда красивые глаза феникса [2] расширились, а после закатились, став пугающе белыми, будто перед Чан Гэном сидела слепая женщина.

— Ты проклят... Я сама навела на тебя это проклятье... Дав тебе имя на китайском диалекте... «Чан Гэн»... Тебе нравится?..

Ее лицо исказила пугающая гримаса. Кровь и белая пена смешались на опухших губах. Ее голос становился все тише, но Чан Гэн все еще мог слышать речь Сю Нян.

— Это проклятье — единственное в своем роде. Никто не сможет узнать о нем... Никто не сможет избавить тебя от него... Однажды ты станешь самым могущественным воином во всем мире... Но ты никогда не сможешь отличить кошмарный сон от реальности... Ты станешь самым жестоким безумцем...

Чан Гэн не шелохнулся. Он чувствовал, что эти непонятные слова давят на него, дробят кости без камня.

Сю Нян продолжала медленно говорить затихающим голосом:

— Кровь Богини течет в моей груди. Я благословлю тебя бесконечной силой долголетия. Ты... До скончания дней в твоем сердце впредь будет только ненависть и недоверие... Жестокость и желание разрушать все на своем пути... Бедствия обрушатся на тебя, куда бы ты ни пошел... И все, кого ты встретишь на своем пути, никогда не встретят... хороший...

Слово «конец» выпорхнуло с ее губ, и тело женщины судорожно сжалось. Сю Нян как будто что-то поедало изнутри. Она медленно повернула голову и посмотрела на маленький ароматный мешочек, висевший возле ее кровати. Внутри него был оберег, хранящий дом в мире и покое. Однажды, возвращаясь домой, Сюй Байху помолился в пригородном храме и приобрел там этот оберег. Вернувшись, он подарил его своей супруге.

Ресницы Сю Нян мягко дрожали, а глаза начали наполняться слезами. Слезами, вымывшими из ее глаз всю злобу. В тот момент она казалась такой нежной, трепетной, доброй. Расширяющийся зрачок был похож на истекающую маслом тлеющую лампу. Изящная женщина с красивым макияжем сделала последний вздох, сохранив на алых губах слова сказанного проклятия, а затем ее жизнь угасла, как потухшая масляная лампа.

«Никто не будет любить тебя. Никто не будет с тобой искренен. Вся твоя жизнь будет наполнена только ненавистью и подозрениями. Как и твое сердце. Ты будешь жесток и хладнокровен. Везде, где ты ходишь, ты будешь приносить за собой только бедствия. И всех, кого ты знал, тебе суждено довести до их смерти».