Убить волка (СИ)

Гу Юню было разрешено выпить три чашки вина. В Новый год он мог получить от Чан Гэна только две чашки вина, поэтому ему не нужно было говорить об этом, он так дорожил им, что делал глоток и пробовал его полдня, отказываясь оставить хоть каплю. Когда три чашки закончились и он собирался снова протянуть руку, Чан Гэн поднял руку и удержал его, как будто так и было задумано, глядя на него с неявным предупреждением. Оглядываясь назад без улыбки, он на самом деле казался немного кокетливым.

Самым невыносимым для Чан Гэна было избежать взгляда Гу Юня, и он отказался его принять.

Шэнь И сказал Гу Юню:

–Не строй глазки в присутствии моей дочери.

Шэнь Янь уже хотела спать и прижималась к Чэнь Цинсюй, постоянно зевая. Император сухо кашлянул, убрал руку и ласково сказал ей:

–Янь-эр засыпает? Иди спать.

Шэнь Янь энергично потерла глаза:

–Я должна следить за ночью, я еще не съела пельмени.

Гу Юнь улыбнулся и приготовил для нее горшок с пельменями, затем он взял два Гэфэнжэня со стойки во дворе и бросил один Шэнь И:

–Цзипин, иди сюда, сделай пару трюков, посмотрим, насколько ты расслабился и разбудим мою племянницу.

Два Гэфэнжэня не были острыми, и длинные палки из базальтового железа столкнулись друг с другом с "лязгом", который был долго слышен в холодной ночи.

Гу Юнь ушел, как только коснулся его, наступая на резные перила и коридоры, и несколькими ласточкиными шагами вскочил на крышу парадной комнаты, за ним последовал Шэнь И. Они вдвоем играли не столько в игру, сколько в детский спектакль, ни один из них не старался изо всех сил, но Гэфэнжэнь сыграл свою роль, и Гу Юнь забрался на крышу, наступив на танцующую вeepную часть железной руки вращающейся марионетки, разноцветный шелк расцвел под его ногами, Шэнь И допустил ошибку и беспристрастно направил Гэфэнжэнь в руке вперед и точно поймал шестерню на плече железной марионетки. Мягкий звук и железная марионетка была прибита на место, как раз в такт со звуком лиры, неподалеку.

–Ублюдок, – с улыбкой выругался Гу Юнь, затем он топнул ногой, прежде чем потерял равновесие с железной марионеткой, сила которой была не слишком легкой, но и не слишком тяжелой, Гэфэнжэнь Шэнь И. Под их руками железная кукла была похожа на хорошую игрушку: она танцевала, когда ей говорили танцевать, и останавливалась, когда ей говорили остановиться, повторяя звуки музыки, как будто оживала.

Шэнь Янь совсем не хотелось спать, и она не могла оторвать глаз от этого зрелища.

Где-то прогремел фейерверк, и тени железной куклы и двух мужчин почти растаяли в нем.

Чэнь Цинсюй покачала головой и рассмеялась:

–Эти два генерала-жонглера непостижимы.

–Разве это не хорошее предзнаменование – использовать острый Гэфэнжэнь границы и государства для развлечения?

Чан Гэн поставил свой бокал и достал Деревянную табличку Линьюань из ремонтной коробки. Теперь из пяти частей осталось только две. Осталась деревянная табличка из трех частей, он снял ее и передал одну часть Чэнь Цинсюй:

–Я вернул мастеру Ляо Жаню и семье Ду Деревянные таблички Линьюань, а Фэн Хань оставил завещание и попросил Гэ Ченя унаследовать ее, я отдал ее Сяо Гэ, и теперь собственность семьи Чэнь также возвращена первоначальному владельцу, я сохраню собственность генерала Чжуна и передам ее, когда в будущем встречу подходящего человека.

Чэнь Цинсюй взяла ее:

–Деревянная табличка Линьюань не увидит свет в течение нескольких сотен лет.

Чан Гэн:

–Было бы неплохо если Деревянная табличка Линьюань не увидит солнца в течение сотен лет.

Каждый из них отложил деревянную табличку, звякнул бокалами и запечатал огромный предмет у огня.

Экстра 10. Праздник середины осени

Хотя герцог Фэн Хань всю свою жизнь был в компании огненных машин, он сражался против сразу с двумя ненадежными императорами, на протяжении всей жизни его горячая кровь неоднократно втиралась и подавлялась, но ни капли не пролилось. Когда его семья и страна были почти разрушены, он был уже горсткой вонючих и твердых старых костей, поддерживающих душу.

–Досадно, тьфу, – Гу Юнь убрал доспехи черного орла, выплюнул набитый ртом песок и сказал с пустым лицом, – Преемника нет – этот Гэ Пансяо и леди Цао не надежнее герцога Фэн Ханя... Дитя, ты сможешь это сделать, или мне нести тебя на своей спине?

Сяо Линшу рядом с ним был так напуган, что не осмеливался быть руководителем Аньдинхоу, хромал и мотал головой как вращающееся огненное крыло.

Перед ними двумя были обширные пустынные луга, а позади них была куча битой меди и железа, обгоревшие до неузнаваемости. Аньдинхоу установил палатку и взглянул в сторону солнца, затем беспомощно махнул рукой:

–Я хорошо знаю это место, пойдем со мной. Если я не вернусь в столицу, чтобы поесть вкусной и острой еды, мне придется присоединиться к веселью с вами, кучкой несчастных детей, а мне делать нечего.

Это дерьмо – длинная история...