Убить волка (СИ)

Глава 25 «Разлука»

***

«Маршал, да ты храбрец, а!»

***

Настоятель Ляо Чи привел своего чрезмерно красивого младшего брата и сложил руки, чтобы поприветствовать Гу Юня. Солнечно улыбнувшись, он сказал:

- Я не видел вас много лет, но Аньдинхоу по-прежнему так грациозен. Это подобно истинному благословению для жителей Великой Лян.

Отвратительное лицо старика действовало на Гу Юня удушающе, невольно вызывая тошнотворные позывы. Он подумал: "Да неужели? Ты-то не был проклят до скончания дней".

Конечно же, Аньдинхоу не мог быть настолько безрассудным, чтобы вступать в словесную перепалку только из-за своих эмоций. Хотя бы внешне он должен оставаться равнодушным. Он лишь слегка кивнул и ответил:

- Все благодаря благословению Мастера.

Белолицый монах поклонился, чтобы отдать дань уважения, но он не произнес ни слова, продолжая лишь мягко улыбаться. Гу Юнь не мог не взглянуть на него снова.

- Аньдинхоу, пожалуйста, не стоит так удивляться. Мой ученик отлично понимает все познанные Буддой дхармы, но, к сожалению, он рожден, чтобы ступать по пути безмолвного созерцания, - пояснил Ляо Чи.

Гу Юнь удивился, для него оказалось неожиданностью то, что этот человек, Ляо Жань, был немой.

Монах вышел вперед и протянул Гу Юню руку. Его лицо было до такой степени ослепительно белым, из-за чего его брови казались чернее обгорелого куска дерева, лежащего на снежном поле. Если бы он не был пострижен под монаха, у него были бы длинные чернильные волосы, алые губы и белоснежные зубы. Он походил на чарующее божество из белого фарфора.

Гу Юнь слегка нахмурился и подумал: "Что он делает? Он хочет ниспослать мне счастья?"

- Аньдинхоу несет на своих плечах мир и стабильность для всех уголков Великой Лян, - сказал Ляо Чи. - Я полагаю, что через несколько дней вам придется отбыть на границу. Мой младший брат хотел бы помолиться о вашей безопасности.

Гу Юнь слабо улыбнулся.

- Не стоит беспокоить Мастера, ведь в этом нет необходимости - я никогда раньше не читал учения Будды и не жег благовония. Я не нарушу покой Будды.

- Знания Амита Будды безграничны, способны спасать все живое. Слова Аньдинхоу несколько неуместны.

Услышав "Амита Будда", Гу Юнь испытал резкое желание немедленно кого-нибудь избить. Похоже его терпение достигло предела. Не желая продолжать с монахами разговор он холодно ответил:

- Меня все еще ожидает Его Величество, я не посмею заставлять его ждать дольше. Прошу меня извинить за то, что не смогу сопровождать вас.

Закончив, он потянул Чан Гэна за собой и последовал за Чжу-коротенькие-ножки во дворец.

Чан Гэн ненароком оглянулся, дабы убедиться, что отношение Гу Юня к монаху никак не повлияло на последнего. Монах оставался таким же набожным и искренним, как будто он опустился на колени перед Буддой. Желал того Гу Юнь или нет, но, пока маршал продвигался во дворец, губы монаха двигались, произнося вслед Гу Юню безмолвные слова молитвы на счастье.

Чан Гэн изумленно уставился на Гу Юня, когда тот потянул мальчика за руку.

- Что хорошего в том, чтобы смотреть на монахов? - тихо сказал Гу Юнь с нотками раздражения в голосе. - Если будешь долго смотреть, закружится голова.

Чан Гэн послушно отвел взгляд и спросил Гу Юня:

- Ифу, этот мастер сказал, что скоро тебе придется покинуть столицу. Это правда?

- Ммм...

- Когда? - спросил Чан Гэн.

- Трудно сказать, - ответил Гу Юнь. - Мне стоит полагаться на слово Императора. Но, даже если я вынужден буду покинуть столицу, ты останешься в поместье за старшего. Последнее слово всегда будет за тобой. А если найдется что-то, чего ты не понимаешь, ты всегда сможешь обсудить это с дядей Ван.

Гу Юню не нужно было напоминать Чан Гэну о том, чтобы он сосредоточился на учебе или усердно занимался боевыми искусствами, ведь мальчик действительно очень старался и был прилежным учеником, и даже у такого "старика", как Гу Юнь, от стыда перед усердием мальчика, лицо покрылось бы потом.

Получив ответ Гу Юня, мальчик огорошено, с горечью в голосе спросил:

- Разве ифу не собирается взять меня с собой?..

- А? - не понял Гу Юнь. - Зачем мне брать тебя с собой?

Чан Гэн вдруг остановился.

До этого дня Чан Гэну не приходилось задумываться об этом.

От Яньхуэй и до столицы они всегда были вместе. Чан Гэн еще не осознавал, что, когда его маленький ифу поведет войска обратно на северо-запад, их будет разделять половина земель Центральной Равнины.

В один короткий миг сердце Чан Гэна погрузилось в водоворот мыслей - в глазах своего ифу он был всего лишь ребенком, не смыслящим ни в литературе, ни в боевых искусствах. Неужели кто-то из вооруженных солдат, ступающих на границу, возьмет с собой члена семьи, несмотря на всю обременительность ситуации?