Убить ворона

– Да еще и искать их неизвестно где. У них тут дом – вся тайга, а ты как слепой котенок будешь тыкаться, поэтому инструктаж слушай внимательно и не импровизируй. Дадим тебе пару проверенных хлопцев, есть тут один – знаток местного колорита. С ним полетишь на вертолете.

– Угу. – Грязнов, не особенно затрудняясь запоминанием лиц, засунул снимки в портфель. – Разберемся по ходу дела. Не первый раз. – Интеллектуальную работу Слава считал выдумкой трусоватых умников и испытывал к ней брезгливое пренебрежение, какое испытывает трудяга по отношению к философствующим юнцам.

Главный лесничий, ожидающий визита Турецкого, раскинул на столе веер географических карт, испещренных квадратиками и пунктирами условных значков.

– Карты читать умеете? – с ходу огорошил Грязнова лесничий.

– Более или менее.

– На самом деле ориентировка по карте не самое легкое искусство. Попробую объяснить. Вот эти синие кружочки – места нахождения зимовок в Михайловском районе. – Лесничий методично читал лекцию по картографии, не особенно заботясь о реакции слушающих. Бедный Слава беспомощно озирался. С первого раза он запомнить всего не мог. Вздох облегчения разрядил его легкие только тогда, когда лектор все-таки смилостивился и заявил, что, в конце концов, ориентироваться в пространстве Грязнову вряд ли придется самостоятельно, так как пилот вертолета прекрасно знает тайгу. Но на всякий случай Слава получил на руки огромный рулон, который представлял Михайловский район в полном разрезе, вплоть до скотных дворов и сараев.

С Меркуловым они встретились на проходной завода. Не привыкший к морозам, Константин Дмитриевич сумел замерзнуть за четыре шага, которые он проделал от машины до турникета-пропускника. Турецкий в валенках выглядел заправским сибиряком.

Меркулов не стал требовать от Турецкого объяснений по поводу утреннего отсутствия, и только по лицу было понятно, что зам Генпрокурора раздражен, причем раздражение это относилось, скорее, не к Турецкому персонально, а к общей неразберихе. Александр, стремясь ослабить напряжение, поинтересовался:

– Как там бандит Гриша? Отпустил хозяина?

Меркулов с силой сжал губы, и глаза его пронзила такая искра отчаяния, что Турецкий осекся:

– Прости, я не знал. Что-то случилось?

Меркулов сделал вид, что не слышал вопроса.

– Саша, ты человек, которому я доверяю, как себе. Тебе не стоит устраивать идеологическую накачку, взывать к профессиональной чести, торопить. Но ситуация сложилась дурная: нам дали только два дня.

– Ты обещал шесть!

– Мало ли! – отрубил Меркулов без объяснений. – В истории с Сабашовым много странного. Вот скажи, кто еще знал о поисках Бурчуладзе? Ты определил круг людей, кто интересовался этим таежным затворником, установил мотивы этого убийства? Были ли мотивы у самого Бурчуладзе застрелить следователя? Этого мы не знаем. И наконец, где Сабашов отсутствовал целый час?

– Завтра Грязнов отправится на поиски Бурчуладзе и Савельева. Если мы найдем этот дуэт, многое прояснится.

– Не обнадеживай себя, Саша. Не исключено, что Бурчуладзе с Савельевым просто собрались половить рыбу. Штурман сбежал из полета всего лишь по безответственности и желанию удрать от жены. Не надо зацикливаться на одной версии.

– Не исключено, что Сабашова застрелили из ружья Савельева. Бурчуладзе ездил в Намибию. Мы не знаем правды, но облома тут не будет. Эти люди причастны к новогорской трагедии, потому и скрываются столь тщательно. Я так считаю.

Меркулов, Турецкий и Грязнов оккупировали кабинет начальника отдела кадров. Апартаменты прежнего директора по-прежнему стояли опечатанными, и только секретарша Надя передавала дела другой девушке. Темнело. Никто не решался встать и включить свет. Меркулов в задумчивости листал стопки отчетов комиссии.

– День прошел. Завтра вечером я должен улетать в Москву. С собой мне нужно увезти ответ на вопрос, вез ли «Антей» в Индию полный комплект самолетов «Су»? Сабашов, его смерть, самоубийство Лебедева – все это отходит на второй план. Вот, полюбуйся, – Меркулов в который раз останавливался на одной странице отчета чрезвычайной комиссии. – Описание груза «Антея». Ну где тут хоть словом сказано о том, что мошенники запихнули в самолет лишь корпуса? И как мы к завтрашнему дню сможем это доказать?

– А Намибия? – Турецкий забился в угол между шкафом и окном. Настроение было гнетущее. Он и сам не верил, что в самолете был только корпус. Он считал, что начинку растащили намибийцы.

– Что – Намибия? Возобновим это дело по вновь открывшимся обстоятельствам, проведем дополнительное расследование, но чем оно закончится – неизвестно. Другое дело, если бы мы могли зацепиться за новогорскую катастрофу… Но пока есть только вот этот единственный авторитетный документ, который станет своего рода индульгенцией для преступников, желающих скрыть аферу.

Грязнов давно отвлекся от этих сложных интеллектуальных упражнений и рассматривал со скуки карты, наклоняя их к свету фонаря, заглядывающего с улицы.