Убиться веником

— Толпа чуть меньше, конечно, — согласилась Аленка. — Но, честно говоря, мне «ночная смена» больше нравится. Словами вряд ли объясню почему, но впечатление у меня сложилось именно такое. Винни, он… — Булочка покрутила в воздухе руками, изображая что-то похожее на элемент из восточных единоборств. — Винни Пух он и есть Винни Пух, только на Джеки Чана похож, но моложе и умнее. У него свой бизнес — строят они там чего-то по просьбам заказчиков.

— А я-то думала, что голливудское кино у нас снимают. Впрочем, строительство — штука не очень надежная, есть деньги — строят, нет денег у народонаселения — так и строить перестанут. Или спроса не будет, или кирпич подорожает, или цемент не той марки завезут. На мой взгляд, очень рискованный бизнес… А то, глядишь, и со стройки чего сопрут! — задумалась Тина.

— Ну так вот, едут однажды ребята Винни на старом-престаром «Москвиче», перевозят в нем какие-то там стройматериалы. Уточняю, машина очень дряхлая, наверное, помнит времена, когда Никита Сергеевич ботинком по трибуне в ООН стучал, но зато свежепокрашенная, в яркий такой радостный оранжевый цвет, в общем, сплошной китч, но ехать — едет, а большего от нее никто и не требует. И вдруг попадают они в ДТП, въехали в зад новехонькому джипу, перекрестились уже, предвкушая, что дальше будет. И тут из джипа выпархивает мадам, импозантная такая, ухоженная, обвешанная брюликами, на шпильках, в серебристой чернобурке, оцени, в Москве, весной, в шубе! — и начинает по мобильнику названивать:

«Алле, дорогой, я тут попала в аварию! Ну откуда я знаю, какой марки эта машина? Я свою-то с трудом помню!»

Тем временем маляры-штукатуры прикидывали, во что им обойдется ремонт помятого зада иномарки — в их испуганных глазах доллары так и мелькали. Тут мадам возьми и спроси: «А что за автомобиль у вас?» Злые, как сто чертей, те с издевкой ляпнули: «Как что за автомобиль, «ягуар», не видишь, что ли?»

Ничтоже сумняшеся, блондинка вновь поднесла телефончик к ярко накрашенным губам: «Это «ягуар», милый, оранжевый такой «ягуар»! Что мне теперь делать?» И вдруг эта самая мадам юркнула быстренько в свою шикарную машину, хлопнула дверцей — и была такова.

А «Москвич» еще долго стоял на обочине дороги, ребята никак не могли прийти в себя. Так что я далеко не худший вариант! — звонко рассмеялась Аленка.

В офисе было тихо, коллеги Тины, даже самые заядлые трудоголики, уже разошлись по домам. Последний из уходящих оглянулся на склонившуюся над клавиатурой девушку и буркнул себе под нос, что электронная любовь еще никого до добра не доводила, а она даже не услышала его толком, уши были довольно плотно прикрыты наушниками, из которых доносились звуки этюдов Паганини.

«Я так люблю тебя, Вэл!» — в который раз писал ей Денис.

«Извини, но я не очень тебе верю…» — в который раз отвечала она.

Он писал ей всякие глупые нежности и откровения, порой их переписка напоминала написание эротического рассказа от лица главных действующих лиц. Иногда они забредали в чат, чтобы подурачиться, никто и не догадывался об их настоящих чувствах. Но в один прекрасный момент и эта забава потеряла свое очарование. Первым не выдержал Денис: «Я слишком люблю тебя, довольно, довольно препираться и веселить почтеннейшую публику! Я слишком собственник и не хочу делить тебя ни с кем». Никаких возражений со стороны Тинки не последовало. Единственное, что ее тревожило, была мысль о том, что Денис как-то больше не заговаривал об их возможной встрече.

А все дело в том, что Денис не любил обещать, а потом не сдерживать обещаний. У него один за другим подписывались контракты, да и до защиты диплома оставалось совсем ничего.

У Булочки был в самом разгаре не менее чатский роман. Стас писал часто, он посвящал ей стихи, и настал тот день, когда Аленка насчитала в своем почтовом ящике целых шестнадцать писем от него, подробных и обстоятельных. Ее слегка пугало такое бурное проявление чувств, и девушка изо всех сил старалась сохранить остатки здравомыслия. Они говорили очень часто, в чем была заслуга и Тинки. Ей ничего не стоило поднять трубку, позвонить Булочке и сообщить хитрым голосом:

— Давай подключайся, тебя ожидают, гражданка Никанорова!