Убю король и другие произведения

Отчасти связанным с влечением к Бретани можно признать присущий Жарри интерес к народной культуре — хотя отдельные исследователи связывают такое влечение с характерной для конца века общей усталостью от книг. На это можно возразить, что подобной усталости у Жарри не видно, и даже в относительно позднем «Суперсамце» он с увлечением выстраивает чуть ли не все повествование на книжных цитатах. Интерес к народному творчеству (тоже, кстати, в значительной степени книжный, ни о каких активных поисках фольклора со стороны Жарри не известно), как и в случае с кельтицизмом, скорее можно объяснить тем же стремлением отыскать иной тип дискурса, свободный от латинско-картезианского рацио. Это не значит, что классический «европейский» разум им отвергался — мы уже отметили выше, что Жарри не отказывается ни от одной грани своей культуры, заставляя их играть друг с другом, — он просто дополняется народным примитивизмом. Идет ли речь о популяризации народных гравюр в журнале «Имажье» (

l’Ymagier), издававшемся Жарри совместно с Реми де Гурмоном[36]

, о включении в ткань повествования старых народных песен[37], о частом использовании жаргона или о самом замысле «Альманахов Папаши Убю», воскрешавших популярные альманахи XVII–XVIII вв., — очевидно желание Жарри вывести на свет эту культуру, по большому счету незнакомую его читателю.

Конечно, помимо своего рода просветительства, популяризация и бретонской, и народной культуры была для Жарри своего рода эстетической провокацией. Уже само издание роскошного журнала о никому не известных кельтских святых или старинных гравюр переворачивало с ног на голову привычную систему ценностей и бросало вызов мирку не только буржуа, но и удобно устроившихся деятелей официальной культуры. Поэтому при знакомстве с произведениями Жарри не следует упускать из виду заложенный в них элемент контркультуры. Хотя Жарри и не выдвигал никаких политических теорий, а о возможных проектах переустройства общественного строя высказывался довольно расплывчато, его интерпретация политики делает его противником действующей власти по всем тогдашним острым темам. В своих книгах он явно симпатизирует анархизму, не столько как оформленному политическому течению (так дадаисты печатали свои бюллетени черной и красной красками, в цветах анархии), сколько состоянию ума. Свободный от прямых идеологических отсылок к современности «Убю король» был исподволь напитан отвращением Жарри к доминирующей идеологии, всем этим Литтре, Ренанам и Тэнам, на которых зиждился расцвет III Республики, а потому пьеса повсеместно воспринималась, по словам Лорана Тайяда, как «новая битва Эрнани» против театрального академизма и буржуа. Созданию контркультуры своего времени Жарри способствует не столько разрушением или осмеянием готовых идей, сколько укреплением новой эстетики — символистской, опирающейся на культ Я, симпатизирующей анархисту в противовес буржуа, призывающей на помощь философию и метафизику лишь с целью подорвать столетия рационализма и недавнего позитивистского сциентизма.

Наконец, в каком-то смысле все эти идеологические поля — школярское ерничество, скатология, народная культура, жаргонное словотворчество и создание новой эстетики — сливаются в интересе Жарри к Рабле

[38]. Это мощное влияние проходит практически через все книги Жарри; конечно, истоки его вдохновения не исчерпываются единственно Рабле, однако многие элементы и магистральные темы творчества Жарри отсылают именно к нему. Так, обращаясь к темам и знакам народной культуры, Жарри часто заимствует или проверяет их у Рабле (которого он знает почти наизусть), если те или иные сведения не доступны напрямую. Довольно рано он начинает и «выковывать» свой собственный язык на манер раблезианских нововведений, перенимает у него отдельные темы и интонации, которые затем творчески переплавляет в ткань собственных книг. Особенно заметно такое заимствование тем в «Фаустролле»: то же инициатическое путешествие, то же посещение книг или символических островов; некоторые посвящения в главах «Фаустролля» напрямую отсылают к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» самим способом охарактеризовать адресата. Наконец, одним из самых продолжительных по времени проектов, наряду с «Убю», которого Жарри, по сути, писал и переписывал всю жизнь, стала оперетта «Пантагрюэль», над которой Жарри работал с перерывами более десяти лет.

Убю король