Ублюдок Баннермен

Мы крепко пожали друг другу руки. Я очень хотел поболтать с ним о всяких пустяках, но старик сразу попросил Граверса разрешить нам поговорить несколько минут наедине, и тот был рад оказать ему такую любезность. Но по выражению лица лейтенанта я понял, что он думал. Он знал, что нам с ним предстоит долгий и трудный разговор, и старался оттянуть эту минуту.

Крошечная каморка, куда нас привели, была пропитана запахами пота и табака, поэтому я не испытывал никакой радости, переступая порог. Уилкинсон бросил на стол свою папку, вынул какие-то бумаги и придвинул их мне так, чтобы я сразу увидел помеченные места.

- Ваш отец, Кэт, полностью доверял мне, - сказал Уилкинсон. - И ваш дед почтил меня таким же доверием. А вы... доверяете мне вы?

- Конечно! У меня нет никаких причин не верить вам.

- Вот и отлично! - он вынул из кармана ручку. - Подпишитесь там, где галочки.

Я расписался, наверное, в двадцати местах, отдал ручку и сложил бумаги.

- Зачем вам это? - спросил я.

- А вы когда-нибудь знали подробности завещания вашего отца, то есть дедушки?

Я неопределенно развел руками.

- Знаю только, что он разделил состояние между отцом и дядей Майлсом. А разве нет?

- В какой-то степени да. Но были еще некоторые дополнительные условия. После их смерти деньги должны перейти к их детям. А если кто-нибудь из детей умрет, то к другим детям или к детям умершего.

- Вот как?

- Так гласило последнее завещание. Кроме того, ваш дед, зная, как его дети относятся к деньгам, поставил в завещании еще одно условие: капитал переходит к родственникам покойного, только если он не затребован прямым наследником в течение тридцати лет. Срок этот истекает как раз в субботу, то есть завтра.

- Ага, значит, я единственный и законный наследник уже истраченного капитала. К чему тогда вся эта волынка? Я-то знаю - мой старик промотал все деньги.

- В том и дело, что дед сделал оговорку, согласно которой дети не могли полностью расходовать капитал. Ваш отец был бесшабашным человеком, но и он оставил кое-какую недвижимость, которую не имел права продавать. Так что если вычесть все налоги, на вашу долю приходится не меньше двух миллионов.

- Что?! - я непроизвольно вскочил, вцепившись в край стола.

Уилкинсон задумчиво кивнул.

- Теперь понятно, зачем мне ваши подписи?

Но еще не все стало понятно, и я спросил:

- А как с дядей Майлсом и его детьми?

- Боюсь, что никак. Они уже истратили все до последнего цента, и из Баннерменов богатым остались только вы.

- Черт возьми!

- Но в завещании есть еще один пункт, который может все испортить, и это меня беспокоит. Могут возникнуть большие неприятности.

- В чем дело?

- Ваш дед был внешне очень экстравагантным человеком. Он был слишком честен и принимал закон буквально до последней буквы. И вот он оставил в завещании пункт, согласно которому наследник, замешанный в какое-нибудь уголовное дело и признанный виновным, навсегда лишается своей доли наследства, а его часть переходит к другим, которые себя ничем не запятнали.

"Не удивительно, - подумал я, - что Баннермены всеми силами стараются выйти сухими из воды. Даже выкуп в миллион долларов их не пугает."

- И вот сегодня, как назло, лейтенант Граверс задерживает вас. Даже если вы ни в чем не виноваты, ношение оружия само по себе уголовно наказуется.

- Я постараюсь уладить этот вопрос.

- Боюсь, это будет трудно сделать.

- Не сбрасывайте меня совсем со счетов, мистер Уилкинсон. Потерпите немного... Кстати, вы не могли бы оказать мне небольшую услугу?

- Если смогу...

- Съездите, пожалуйста, к Питу Сальво и передайте ему: пусть возьмет Карла Матто и держит его с Гейджем, пока... в общем, до одиннадцати вечера. А потом пусть доставит их к Баннерменам. Мы будем ждать их там.

- Но...

- Сделайте это для меня, мистер Уилкинсон, хорошо?

- Ладно, договорились.

Сержант провел меня в другую комнату, где уже собралось семейство Баннерменов. Анита держалась в стороне и озабоченно сморщилась, когда я вошел. Я не обратил на них никакого внимания, хотя заметил, что у всех был торжествующий вид. Казалось, плохо было одной Аните.

Вэнс Колби обратился к Граверсу:

- А сейчас, сэр, если не возражаете, я хотел бы отвезти мисс Баннермен домой. Для нее это тяжелое испытание.

Лейтенант кивнул.

- Если возникнет необходимость, я знаю, где ее найти.

- А разве ее в чем-нибудь обвиняют?

- О нет, конечно, нет! - мягко ответил Граверс. - Если она нам понадобится, то только как свидетель. Ее ни в чем не обвиняют. Меня интересует только этот человек, - он показал на меня пальцем.

Даже не подняв головы, я сел на стул и подал Аните успокаивающий знак. Она попыталась улыбнуться в ответ, но это ей не удалось.

- Езжай домой, Анита, - ласково сказал я. - Все не так плохо, так что не волнуйся.

Едва они вышли, довольный собой лейтенант откинулся на спинку стула и сказал:

- А теперь рассказывайте все.

Я сунул руку в карман и вытащил бумажку с номером машины, который дал мне Джек Деннер.

- Очень интересный документ, - заметил я.

Лейтенант взял бумажку и спросил:

- К чему вы клоните?

- Выясните, кому принадлежит этот номер, и все станет ясно.