Убойная стрела Амура

– Настоящий Иван-дурак! Не из сказки, – шепотом возмутилась Наташка. – Не ищи никакого фонарика. Где у тебя зеленый палец? Задерешь правую руку вверх, свернешь фигу, она и воссияет над головой. Будет луч света в темном царстве подвала.

Похоже, Чернов вообще решил не задумываться над Наташкиными словами, посчитав их бредовыми. Как и сказочный тезка, фактически он был умным. Решил сориентироваться по ходу дела. Накинув на плечи легкую ветровку, заявил, что к подвигу готов.

– В тапочках? – засомневалась Наташка, он чертыхнулся и мигом натянул ботинки. Уходя, закрыл дверь на ключ.

Ольга пожелала ввести в курс дела одну добытую нами с Наташкой мужскую силу на кухне. И это радовало. В спальне на ее кровати спала ясновидящая. Я немного расстроилась – следовало кое-что уточнить у Таисии, но она, по-видимому, в данный момент находилась в глубоком астрале, либо просматривала видеоролики вещих снов, ибо на все мои попытки ее растормошить отвечала крайне несвязно. Видя такое положение, Лянка не выдержала и сунула ей под бок пустую бутылку из-под коньяка, которую Мухатская якобы в одиночку прикончила. Поверх солидной этикетки красовалась приклеенная полоска лейкопластыря, на которой красовалась сделанная Лилианой собственноручно надпись: «Минздрав предупреждает!!! Пока по хорошему!»

Сладкая парочка вышла из кухни в начале первого ночи. Всего через час после «введения в курс дела». Как и предполагалось, Иван был готов к любым подвигам и свершениям. В том числе и безумным. Похоже, поход в подвал он воспринял как предсвадебное путешествие.

Идти вдоль металлического забора по мокрой от росы траве – удовольствие маленькое. Кое-где сквозь плотные шторы номеров отдыхающих пробивался свет. В зависимости от степени освещения – слабый или интенсивный. Любители экстремальных обстоятельств больше не желали сидеть в ожидании ужасов во внезапно наступающей темноте. Хотя после первой веселой ночи лишь незначительная часть приезжих потребовала заблокировать автоматическую систему отключения электричества и уменьшить интенсивность звучания шумовых эффектов.

Иван деловито рванул на себя дверь черного хода. Убедившись, что она закрыта, выпрямился и прислушался. Немного струхнув, мы последовали его примеру. И пока воображение каждой рисовало индивидуальные картины за гранью видимости, Чернов открыл дверь, вошел первым и, рассчитав нас по порядку, впустил внутрь.

– Все-таки надо было дождаться дня, – посетовала Ольга. – Сказала бы, что иду с проверкой санитарного состояния подвала…

– … и взбудоражила бы преступника, а он, судя по всему, очень догадливый и… – Договорить мне не удалось. Наташка ойкнула и отпихнула меня к стене. Можно подумать, я виновата в том, что она услужливо подставляет свои пятки под мои ноги.

Вниз спускались гуськом и не разговаривая. Иван включил в подвале полное освещение, но, в отличие от минувшей ночи, мне было не то что страшновато, а просто не по себе. Успокаивало только то, что Кисель едва ли успел вернуться. Одевался парень впопыхах, даже не успел взять сухие носки и надеть кроссовки. В них тоже можно пройти бесшумно. Да и куртка у него была наброшена только на одно плечо. Пока доберется до Звонаревки или куда там еще со своим свиданием, пока обратно… Впрочем, к любимой в таком виде не бегают, можно разочаровать. И с чего такая уверенность, что он полетел на свидание?

На последней мысли я поймала себя у торцевой стены подвала, отделанной камнем. Все упорно искали потайной вход. Притащили даже стремянку, и Иван, бормоча себе под нос нелестные отзывы в свой адрес, искал вход (или выход) там, где его просто не могло быть. Как выяснилось, обзывал он себя за то, что наплевательски отнесся к изменениям предусмотренной проектом ширины подоконников в здании. Иными словами, просто не придал этому должного значения.

Несмотря на все наши старания, простукивания и уж совершенно ненужные прослушивания скрытого за каменной кладкой пространства, проникнуть внутрь не удалось – стена была монолитной, хотя само это пространство, как определил Чернов, и на самом деле существовало. Как ни странно, но неудача всех раззадорила. Прихватив какую-то железяку и закрыв подвал, Чернов возглавил подъем на третий этаж. Была глубокая ночь, и в коридоре, освещенном настенными светильниками, стояла тишина. Отдыхающие угомонились.

Подъем проходил в скоростном режиме, и я в полной мере осознала выражение «не чувствуя под собой собственных ног». Они были чужими, ватными, дыхание сбивалось, в боку покалывало. То ли правом, то ли левом… Я и в нормальном-то состоянии их путаю. На счастье, все остальные, за исключением Ивана, по-видимому, испытывали сходные ощущения.

– Передохнем? – с участием поглядывая на Ольгу, предложил Иван, когда мы доплелись до ниши со скульптурной композицией.

– Передохнем, – выдохнула я за нее, боясь, что ей придет в голову мысль о разнице в возрасте с любимым, о чем он мог и сам вспомнить.