Убоп (СИ)

Пока ждали следователя, успели со всеми познакомиться. Пятидесяти летний мужчина назвался Генераловым Альбертом, вором в законе. Одна из девчонок, тринадцатилетняя Полина, оказалась его сожительницей, к тому же находилась во Всероссийском розыске, как потеряшка. Галина, мать злополучного семейства, в свои лучшие годы, была преподавателем начальных классов. Но, у каждой семьи, свой скелет в шкафу. Таким скелетом оказался ее муж, ныне покойный. Имел два высших образования, до развала Союза работал заместителем начальника нефтедобывающего управления. Те времена, Ельцинского безвремения и лихих прихватизаторов, сломали не одну судьбу и не одну жизнь. Муж Галины запил и в пьяном угаре зарезал соседа. Пока мотал срок, заболел туберкулезом. Его и выпустили досрочно, умирать. Как Галина не билась, продала квартиру, машину, но поставить мужа на ноги так и не смогла. Что бы как-то выжить, на оставшиеся от похорон деньги, купила в деревне развалюшку и пошла торговать вещами на рынок. Василий, ее сын, оказался наркоманом, со стажем. Да, и вся катавасия началась из-за него. Проколол деньги, которые мать отложила, что бы рассчитаться с поставщиками. Мать, не нашла ничего лучшего, как обратиться к знакомому уголовнику. Приехавший следователь, когда-то сам бывший опер, нахлебавшийся оперской круто заваренной каши по самое горлышко, допросил Галину с Василием и отпустил их на подписку о невыезде. Дочь отправили на скорой помощи в больницу, у нее начался приступ эпилепсии. С Альбертом и Полиной, провозились до ночи. Полина плакала крокодильими слезами и на вопросы не отвечала, а Альберт откровенно издевался над операми. Игорь, не выдержав, взял со стола Уголовный кодекс и ударил Альберта книгой в лоб. Следователь подскочил на стуле.

— Игорь, оставь свои примочки при себе. Это без меня. Иди, лучше с Полиной поработай. Какие вы опера, если не можете малолетку развести.

Игорь прошел в соседний кабинет, где с Полиной сидел Виктор. По тому было видно, что он тоже на грани срыва.

— Витя, давай местами поменяемся, а то я того гоблина, за ноги подвешу.

Виктор хмыкнул и вышел из кабинета. Игорь взял чайник, сходил за водой и включил его. Дождавшись, когда он закипит, он налил чай в кружку и подвинул ее Полине, достал из стола пару конфет.

— Извини, сахара нет, так, что обойдешься конфетами.

Девчонка, всхлипывая, взяла кружку начала пить чай. Когда она успокоилась, Игорь попросил рассказать о себе. Та посмотрела на него взглядом обиженной собачонки.

— Да, мне и рассказывать нечего. Жили в деревне. Родители пили. С девяти лет меня начали продавать за бутылку водки. Год назад, в деревню приехал Альберт, с бригадой шабашников. Они храм восстанавливали. Я, им есть варила. Он меня пожалел, а когда я ему все рассказала, он избил родителей и забрал меня к себе.

— Полина, а кто тогда тебя ищет, раз ты родителям не нужна?

— Сестра. Родителей у меня сейчас нет. Сгорели полгода назад, вместе с домом.

— К ней вернешься?

— Нет, останусь с Альбертом. Он меня любит, не обижает.

— Полина, а ты представляешь, когда он выйдет, лет через пятнадцать, тебе будет около тридцати, а ему лет шестьдесят пять.

— Но, почему так много, ведь он только помочь хотел.

— Разбой, незаконное лишение свободы, хранение оружия, вымогательство, разврат несовершеннолетних. У тебя, где свидетельство о рождении?

— На квартире, которую снимаем.

— Адрес назови.

— Подгорная 3.

— Полина, ты ничего не бойся, все расскажи следователю, а я, пока съежу за документами. Договорились?

Девчушка кивнула головой, и Игорь вышел из кабинета. Вызвав Виктора, он вкратце объяснил тому ситуацию. Дом был разделен на две половины, в одной жили квартиранты, в другой хозяйка. Виктор подошел к воротам, закрытых на засов, пару раз пнул по ним. Сначала в ограде залаял пес, потом по всей улице пошла собачья перекличка. Хозяйка дома вышла во двор и через забор поинтересовалась, что за гости к ней пожаловали. Игорь достал из кармана удостоверение и через забор подал его хозяйке. Та отошла к окну, из которого, через неплотно задернутые шторы пробивался свет, и долго изучала удостоверение. Возвратив его Игорю, недовольно спросила.

— А, что, позже нельзя было придти? Или у нас тридцать шестой год вернулся?

— Мать, не грузись. Ты нас не интересуешь. Нам нужны документы твоих квартирантов. Дома есть еще, кто ни будь, совершеннолетний? Нам понятые нужны.

— Только муж, сейчас подниму.