Софии, правда, ровным счетом ничего не грозило, как и мне, а вот Анастас сейчас рисковал, и сильно. Прыти сектанту было не занимать: он спрыгнул на асфальт и понесся прочь, петляя и размахивая трубой. Каким-то чудом стрелок не попал. Я при всем желании не смогла бы рассмотреть человека внутри, да и не собиралась. Крикнула Софии «Бежим!» и остановилась, лишь чтобы метнуть косу в машину. Вышло замечательно: попала прямо в окно, из которого стреляли. Хорошо быть потусторонним существом: никто не пришлет повестку в суд и не взыщет по страховке!
София сдалась первая. Бессмертие бессмертием, а выносливость мы качаем точно так же, как смертные. Макс, подозреваю, все-таки ночами пробирался в спортзал. Ночами, потому что все время пропадал в академии, а соответствующее положению ректорское пузо так и не наел. Хотя, может, это потому, что он еще не женился? Если так, то ему лучше срочно прекращать приглашать меня на свидания, ибо с такой женой, как Джульетта Мор, пузо отъесть сложно. А вот коньки отбросить не в пример легче.
Обо всем этом я думала, несясь за Анастасом. Откуда в щупленьком сектанте столько энергии? Он несся прочь с трубой наперевес так же быстро, как бегуны из жарких стран носятся на Олимпиаде. Пару раз мне казалось, что вот-вот выдохнется, но у него постоянно открывалось второе дыхание. И третье, и так до бесконечности, пока он не тормознул попутку и не унесся на ней в пыльную даль.
Я стояла, пытаясь отдышаться, минут десять. Потом призвала косу: после удара по машине на лезвии остались царапины.
– Ну что? – раздался за спиной противный голос сестрички. – Упустила? Сложно было дунуть в его эту трубу?!
– Меня пугают предложения дуть в трубу от незнакомых парней, – огрызнулась я. – К тому же, если бы я это сделала, он уже был бы мертв.
– Кто в него стрелял? И зачем?
– Нина.
– Смерть-предательница?
– Мы видели у нее фото Анастаса. И черная машина смертных – вполне в стиле Голода. Других вариантов нет.
– Зачем тому, кто изобрел бессмертие, паршивенький сектант? И можно ли считать все произошедшее спасением от смертельной опасности?
– Проконсультируйся с Леона-а-ардо, – протянула я.
Но если все же можно, то этот случай войдет в учебники как самый странный способ спасти жертву от расстрела: напугать до мокрых штанов. Я даже вижу эту иллюстрацию: на заборе стоит испуганный вихрастый паренек с трубой в обнимку, а к нему карабкается смерть с косой. Только бы меня нарисовали симпатичной!
– Ладно, что дальше будем делать?
– Ты – не знаю, а лично я пошла домой, у меня сегодня свидание.
С этими словами я начертила руну Макса и… ничего не произошло.
София рассмеялась.
– Удачи на свидании, сестричка. Завтра в это же время.
А вот у нее все прошло на ура, жизнь исчезла в снопе белых искр, совершенно некстати напомнивших о противных розовых блестках. Хотя сейчас я была согласна и на блестки, потому что вокруг была такая тишина – хоть топор вешай. Или его вешают в темноте? Никогда не разбиралась в смертных пословицах.
– Ма-а-акс, – без особой надежды на успех позвала я.
Вот блин! Почему эта руна иссякла именно сегодня?! Меня выкинет обратно в полночь, но до полуночи еще попробуй дотяни. Рядом где-то ездят приспешники Голода, а по городу носится сектант, мечтающий, чтобы я исполнила какое-то там пророчество.
Кажется, это рекорд.
Вздохнув, я побрела куда глаза глядят – в том направлении, где скрылся Анастас. Если Вечность пошлет мне хоть капельку удачи, то я, может, встречу нашего героя в городе и утру Софке нос.
Остаток пути я развлекалась тем, что представляла себя героиней сериала «Смерть и все-все-все». В последней серии этого ситкома я с гордо поднятой головой возвращалась в свой мир в сопровождении души Анастаса. Все собравшиеся аплодировали и восхищались, и тут и там слышались шепотки: «Она все сделала сама!» – папа и мама на волне общего умиления гениальной дочерью плакали и мирились, Офелия в осознании собственной несостоятельности уходила в монастырь, София вешалась на собственных косичках, студенты смотрели с благоговейным восхищением, а Макс падал на одно колено. А потом на второе и делал мне предложение руки, сердца и коня – как-никак всадник, хоть какое-то имущество должно быть.
Но Вечность решила, что это слишком уж слащавый хеппи-энд, так что в назначенный час просто выкинула меня, грязную, голодную и уставшую, домой.
В прямом смысле домой – заклинание-то папино. Я не сразу поняла, где оказалась, только когда Цербер с радостным воплем кинулся и в три пасти начал меня облизывать, догадалась.
– Джульетта? – раздался удивленный голос отца. – Ты снова из мира смертных?
С меня сняли любвеобильную собачку, хотя я с удовольствием бы еще немного его потискала. Когда страсти после произошедшего улеглись и я переезжала из родного дома, папа не разрешил взять с собой Цербера. Подозреваю, с подачи Макса, который не слишком жаловал живность. Но нам с Фели это было представлено несколько иначе.
– Оставим пока его себе, – сказал отец, – нам с мамой нужны общие темы.