Учение о Логосе в его истории

Слову Божию присущи, таким образом, реальная мощь и творческая сила. Бог поражает народы, «бьет» их Своим словом[349] через пророков: предсказание будущего не есть простое сообщение того, что имеет быть; оно само имеет роковой характер и действует как заклятие или благословение: таковы, например, пророчества Валаама, которого Валак призывает проклясть Израиля и который благословляет его; таково благословение Иакова, таково всякое действительное пророчество. По древнему представлению, оно заключает в себе не столько пассивное предвидение, сколько активное предопределение, предобразование будущего; пророк не только предсказывает будущее, он творит его и в слове своем судит народы: «Вот Я поставил тебя ныне народам и царствам, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, строить и насаждать» – так говорит Господь Иеремии (1, 10). Поэтому не только люди, но и духи боятся Слова Господня. Князь царства Персидского 21 день мешал архангелу Гавриилу принести к Даниилу пророческое слово о восстановлении Иерусалима (Дан. 10, 13): в слове пророческом заключается начаток исполнения (ср. также Иез. 37, 9); Слова Божии «постигают» или настигают людей (Зах. 1,6), они исполнятся и не будут отложены.

Слово Господа всемогуще: им Он творит историю, им созданы и держатся небо и земля; Он сказал – и стало. Он повелел – и создалось. Как мы видели уже, в этом образе высказывается мысль о безусловном всемогуществе Бога, т. е. абсолютная сторона Божественного творчества. Но с другой стороны, слово Ягве заключает в себе определенное конкретное откровение, в котором Ягве вступает в живое общение со Своими сыновьями, сообщает им Свою волю и «отвечает»

 на их молитвы. «Молчание» Ягве означает Его «удаление» (Пс. 34, 22); когда Он молчит, Израиль умирает, уподобляется «сходящему в могилу» (Пс. 106, 20); когда Господь слышит молитву народа Своего и посылает Свое Слово, оно избавляет сынов

–  279  –

человеческих от могил (Пс. 27, 1), оно «оживляет» их (Пс. 118, 50). Израиль уповает на «Слово» Господне как на Божию силу

 и Божие обетование, и он слушается его как заповеди, как закона, которому подвластны небо и земля. Таким образом, слово Божие посредствует между Богом и миром, Богом и людьми; но оно не есть существо, отличное от Бога, внешний посредник, каким оно является в некоторых позднейших учениях, как, напр., у гностиков, у ариан и, правда только отчасти, у Филона. У этого последнего Логос является посредством между вселенной и абстрактным, трансцендентным Божеством. Он служит органом универсального и притом естественного откровения, совершающегося во всей вселенной и в разуме человека. В Ветхом Завете как раз наоборот: в представлении о слове Ягве сказывается прежде всего Его живая личность: слово есть конкретное личное откровение Ягве. Обобщая представление об этом слове, можно сказать, что оно заключает в себе элементы новозаветного учения: Слово Божие, которым созданы небо и земля, представляется как реальное откровение Божьей воли и вместе как сила Божия, могущая почить на человеке. В этом смысле человек, вместивший в себе полноту реального богосознания, полноту божественного откровения, мог быть признан воплощенным «Словом» Божиим. Слово Ягве, несомненно, должно пребывать в Мессии, как и Дух, почиющий на Нем. Но тем не менее мы должны отметить и различие: если Логос обнимает в себе начало универсального откровения, то Деббар Ягве

, «изречение» Ягве, в словоупотреблении Ветхого Завета означает скорее индивидуальное, единичное веление или обнаружение Его воли. Так, в книге «Премудрости» (18, 15) слово Божие, заключающее веление об избиении первенцев египетских, олицетворяется в виде ангела, сходящего с неба; это олицетворение отдельного слова, а не универсального Логоса, представление, аналогичное тем, которые мы нашли, рассматривая ветхозаветные идеи о силах Божиих, Его Духе и духах[350].

–  280  –

VI

Ближе к понятию Логоса в филоновском смысле стоит понятие Премудрости Божией, которое мы находим в некоторых памятниках В. З., относящихся к эпохе персидского и в особенности греческого владычества.