Учение о понятии

Итак, субъект, поскольку он, как определенный в своей потребности, относится к внешнему и потому сам есть внешнее или орудие, оказывает насилие над объектом. Частный характер субъекта, его конечность вообще, обнаруживается в более определенном явлении этого отношения. Внешнее в последнем есть вообще процесс объективности, механизм и химизм. Но этот процесс непосредственно прерывается, и внешность превращается во внутреннее. Внешняя целесообразность, возникающая ближайшим образом через деятельность субъекта в безразличном объекте, снимается тем, что объект по отношению к понятию не есть субстанция, и что поэтому понятие не может быть его внешнею формою, но должно положить себя, как его сущность и имманентное, проникающее определение, сообразно своему первоначальному тожеству.

Вместе с подчинением объекта механический процесс переходит поэтому во внутренний, через который неделимое усвоивает себе объект так, что оно лишает его своеобразного состояния, делает его своим средством и сообщает ему, как субстанцию, свою субъективность. Эта ассимиляция совпадает тем самым с вышерассмотренным процессом воспроизведения неделимого; в этом процессе оно ближайшим образом пожирает себя, делая себе объектом свою собственную объективность; механический и химический конфликт его членов с внешними вещами есть один из его объективных моментов. Механическое и химическое в процессе есть начало разложения живого. Так как жизнь есть истина этих процессов, и тем самым живое есть осуществление этой истины и ее мощь, то жизнь захватывает их, проникает их, как их общность, и их продукт вполне ею определяется. Это их превращение в живую индивидуальность составляет возврат их в себя самих, так что произведение, которое, как таковое, было бы переходом в нечто другое, становится воспроизведением, в коем живое для себя

полагает себя тожественным с собою._{157}

Непосредственная идея есть также непосредственное, не для себя сущее тожество понятия и реальности; через объективный процесс живое сообщает себе свое самочувствие; ибо оно полагает

себя в последнем, как то, что есть в себе и для себя, в своем положенном, как безразличное инобытие, тожестве с самим собою, отрицательным единством отрицательного. В этом совпадении неделимого со своею первоначально предположенною, как безразличная ему, объективностью, равным образом с одной стороны в образовании из себя действительной единичности, оно снимает свою частность и повышается до общности. Его частность состояла в раздвоении, через которое жизнь полагала, как свои виды, индивидуальную жизнь и внешнюю ей объективность. Через внешний процесс жизни жизнь тем самым положила себя, как реальную, общую жизнь, как род.

С. Род

Живое неделимое, выделенное ранее того из общего понятия жизни, есть некоторое предположение, еще не оправданное через себя само. Через процесс с предположенным вместе с тем миром неделимое положило само себя для себя, как отрицательное единство своего инобытия, как основу себя самого; оно есть таким образом действительность идеи так, что неделимое производит себя теперь из действительности, как ранее оно происходило лишь из понятия, и что его происхождение, которое было некоторым предположением

, теперь есть его собственное произведение.

Но дальнейшее определение, коего оно достигло через снятие противоположности, состоит в том, чтобы быть родом, как тожеством себя со своим прежним безразличным инобытием. Так как эта идея неделимого есть это существенное тожество, то она есть по существу порознение себя самой. Это ее разделение в силу полноты, из которой оно возникает, есть раздвоение неделимого, – предположение некоторой объективности, тожественной с ним, и отношение живого к себе самому, как некоторому другому живому.

Это общее есть третья ступень, истина жизни, поскольку она еще заметна внутри своей сферы. Эта ступень есть относящийся к себе процесс неделимого, в коем (процессе) внешность есть его имманентный момент; во-вторых эта внешность, как живая полнота, есть сама некоторая объективность, какою для неделимого служит оно само, и в которой процесс имеет достоверность самого себя не как снятый, но как существующий (bestehender).