Учение о понятии

Впрочем, отвлеченность не пуста, как то обыкновенно принимают; она есть определенное понятие; она имеет содержанием некоторую определенность; сущность, доведенная до крайней высоты, чистая отвлеченность, обладает, как сказано, определенностью неопределенности; но некоторая определенность есть неопределенность, так как первая должна противостоять определенному. Но поскольку высказывается, чтó она такое, снимается то самое, чем она должна быть; она высказывается, как одно и то же с опреде_{27}ленностью и, таким образом, из отвлеченности восстановляется понятие и его истина. Но каждое определенное понятие, конечно, пусто постольку, поскольку оно содержит в себе не полноту, а лишь некоторую одностороннюю определенность. Если ему даже свойственно конкретное содержание, напр. человек, государство, животное и т.п., оно все же остается пустым понятием, поскольку его определенность не есть принцип

его различений; принцип содержит в себе начало и сущность своих развития и реализации; всякая же иная определенность понятия бесплодна. Поэтому, если понятие порицается вообще, как пустое, то тем самым не принимается в расчет та абсолютная определенность, которая есть различение понятия и единственно истинное его элементарное содержание.

Сюда же относится то обстоятельство, вследствие которого в новое время рассудок мало ценится и так унижается перед разумом; это та устойчивость, которую первый сообщает определенности и тем самым конечности. Это устойчивое состоит в только что рассмотренной форме отвлеченной общности; через нее оно становится неизменным. Ибо качественная определенность, как и определение рефлексии, по существу ограничены и через свою ограниченность имеют отношение к своему другому, а тем самым причастны необходимости

изменения и прехождения. Общность же, какая им присуща в рассудке, сообщает им форму рефлексии в себя, через которую они лишаются отношения к другому и становятся непреходящими. Но если в чистом понятии эта вечность принадлежит его природе, то его отвлеченные определения должны бы были быть вечными существенностями лишь по их форме; но их содержание не соответствует этой форме, и потому они не суть истина и непреходимость. Их содержание не соответствует форме, так как оно не есть самая определенность, как общее, т.е. не есть полнота различения понятия или сама целостная форма; поэтому форма ограниченного рассудка есть сама несовершенная, именно отвлеченная общность. Но далее следует признавать бесконечную силу рассудка в том, что он разделяет конкретное на отвлеченные определенности и схватывает ту глубину различения, которая одна есть вместе с тем сила, порождающая их переход. Конкретное в воззрении есть целостность

, но чувственная, – реальная материя, безразличные взаимно внеположные состояния в пространстве и времени; это отсутствие единства в многообразии, как содержание воззрения, не должно бы было быть вменяемо последнему в заслугу и преимущество перед тем, что рассудочно. Изменчивость, обнаруживающаяся в воззрении, уже указывает на общее; то, что из нее входит в воззрение, есть лишь другое также изменчивое, стало быть то же самое; это не есть общее, выступающее и являющееся вместо него. Всего же менее следует вменять науке, напр. геометрии и арифметике, в заслугу то наглядное, которое приносит с собою ее материя, и представлять себе ее предложения, как основанные на нем. Напротив, именно потому материя таких наук имеет более низменную природу; воззрительность фигур или числ не помогает их научности; последняя вносится в _{28}

них лишь через мышление о них. Поскольку же под воззрением разумеется не только чувственная, но объективная целостность, то последняя имеет характер интеллектуальный, т.е. ей свойственно существование не во внешнем его существовании в предмете, но в том, что составляет его непреходящую реальность и истину, – реальность, лишь поскольку она определена по существу в понятии и через понятие; т.е. идею, ближайшая природа которой выяснится ниже. То, что считается преимуществом воззрения, как такового, перед понятием, есть внешняя реальность, нечто лишенное понятия, получающее свою ценность лишь через него.