Учение о понятии

Если при поверхностном представлении о том, что такое понятие, все многообразие поставляется вне понятия и последнему остается присущею лишь форма отвлеченной общности или пустого тожества рефлексии, то следует прежде всего припомнить о том, что уже вообще для получения понятия или определения должна определительно присоединиться к роду, который и сам не есть чисто отвлеченная общность, также и специфическая определенность. Если подумать об этом с несколько мыслящим соображением о том, что этим хотят сказать, то окажется, что тем самым за столь же существенный момент понятия признается различение. Кант побудил к такому соображению посредством той в высшей степени важной мысли, что существуют синтетические суждения a priori. Этот первоначальный синтез апперцепции есть один из глубочайших принципов для умозрительного развития; он содержит в себе начало истинного понимания природы понятия и совершенно противоположен тому пустому тожеству или отвлеченной общности, которая вовсе не есть синтез внутри себя. Но с этим началом мало согласуется дальнейшее изложение. Уже выражение

синтез легко приводит опять к представлению внешнего единства, простого сочетания того, что в себе и для себя раздельно. За сим кантова философия остановилась лишь на психологическом рефлексе понятия и вновь возвратилась к утверждению постоянной обусловленности понятия многообразием воззрения. Она объявила рассудочное познание и опыт являющимся содержанием не потому, что категории сами конечны, а на основании психологического идеализма потому, что они суть лишь

определения, проистекающие из самосознания. К сказанному следует присовокупить, что понятие без многообразия воззрения опять-таки должно быть по Канту бессодержательно и пусто, несмотря на то, что оно a priori есть синтез, и поскольку оно таково, оно имеет внутри себя самого определенность и различие. Поскольку синтез есть определенность понятия, и тем самым абсолютная определенность, единичность, понятие есть основание и источник всякой конечной определенности и многообразия.

То формальное положение, которое понятие занимает, как рассудок, восполняется в изложении Канта тем, чтó ест разум. В разуме на высшей ступени мышления, понятие, как можно бы было ожидать, должно утратить ту условность, какую оно еще сохраняет на ступени рассудка, и достигнуть полной истины. Но это ожидание обманывается. Так как Кант опреде_{12}деляет отношение разума к категориям, лишь как диалектическое, и притом понимает результат этой диалектики, только как бесконечное ничто, то бесконечное единство разума теряет и синтез, а тем самым и то начало умозрительного, по истине бесконечного понятия; оно становится, как известно, чисто формальным, только регулятивным единством систематического употребления рассудка. Считается злоупотреблением логики, если она, которая должна быть только каноном критики

, признается за орган произведения объективных взглядов. Понятия разума, в которых следовало бы чаять более высокую силу и более глубокое созерцание, уже не имеют в себе ничего конститутивного, свойственного категориям; они суть только идеи; правда, вполне дозволительно употреблять их, но при помощи этих умопостигаемых сущностей, в которых должна бы была сосредоточиваться вся истина, нельзя мыслить ничего, кроме гипотез, приписывать которым истину в себе и для себя было бы полным произволом и безумною отвагою, так как они не присущи никакому опыту. Можно ли было бы подумать, что философия станет отрицать истину умопостигаемых сущностей потому, что они лишены пространственной и временной чувственной материи?