Учение Оптинских старцев

Вот и вышли мы все монахи дельные: целую кучу клевет набрали, да наприбавляли, да других переклепали, а мним о себе, что мы угнетенные страдальцы, обиженные, оскорбленные, на самом деле не меньше фарисея всех уничижаем донельзя, и уничижаем по одним догадкам и подозрениям, забывая слова Писания: горе напаяющему подруга своего питием мутным

(Ср.: Авв. 2, 15). В нас какая-то смесь: мнимся и Промысл Божий признавать, и других не перестаем обвинять, аки бы препятствующих и сопротивляющихся нашим предприятиям. Когда мы резко говорим о других, то это ничего, извиняем себя тем, что мы говорим просто, дружелюбно, от ревности ко благу. Если же слышим, что другой сказал что-либо вопреки нас, тогда негодуем и возводим это до великой степени клеветы, забывая проповедуемое Православной Церковью, что кийждо от своих дел или прославится, или постыдится и кийждо сам о себе воздаст слово Богу [2, т. 1, с. 358–359].

Когда мы подвержены действию гордости, то обыкновенно охотно принимаем клевету на близких, передаваемую нам другими, да и сами легко клевещем на основании одних лишь догадок и подозрений. Почему? Потому что гордость живет своим возношением, а следовательно, и желанием унизить других, что подтвердило бы обоснованность превозношения. Вот мы и уничижаем… И конечно же, позволяя себе это уничижение близких, мы всегда выставляем себя как людей простых, дружелюбных, лишь из ревности ко благу говорящих неприятную правду.

Но стоит кому-нибудь из близких сказать правду о нас, как она неприятно поразит нас обличением неправедности нашего поведения или опрометчивости наших суждений. И нам станет в этот момент понятно, что мы раньше просто гордились и клеветали, а не о благе и правде ревновали. Но и гордость, уязвленная обличением, в этот момент сильно восстает в нас, и мы, по слову старца, негодуем и возводим сказанную правду о нас до великой степени клеветы.

В этом суть гордости как неправильного устроения души – она клевещет на других и клевещет на саму правду, называя ее клеветой. И мы способны запутаться в этой лжи, если не поборем гордость смирением. Тогда и увидим все, как оно есть на самом деле.

Вслед за клеветой гордость посылает людям осуждение, которое на клевете и основано. И по духовному закону мы вскоре сами оказывается в ситуации осужденных нами людей, как о том говорит прп. Никон:

Надо твердо помнить этот закон духовной жизни: если в чем кого осудишь или смутишься чем-нибудь у другого человека, то тебя это же самое постигнет, ты сделаешь сам то, в чем осудил другого, или будешь страдать этим же самым недостатком

[2, т. 1, с. 624].

Все мы проходим и по жизни замечаем «зеркальные» ситуации, когда сначала мы осуждаем кого-то за что-либо, а затем и сами оказываемся осуждаемы за то же самое. Хорошо, если мы способны задуматься: а что все это значит? И прийти к ответу, что не других мы судим, когда судим, а себя самих. И лучше бы нам вовсе никого не судить, а только укорять самих себя и не давать гордости пленять нас.

Прп. Амвросий учит:

Некоторые греху осуждения подвергаются от привычки, иные от памятозлобия, другие от зависти и ненависти, а большею частию подвергаемся мы греху сему от самомнения и возношения; несмотря на великую свою неисправность и греховность, нам все-таки кажется, что мы лучше многих. Если желаем исправиться от греха осуждения, то должны всячески понуждать себя к смирению перед Богом и людьми и просить в этом помощи Божией… [2, т. 1, с. 628].