Учение Великих Махатм

По нашему разумению, эти побуждения, которые со светской точки зрения могут показаться искренними, достойными внимания, являются себялюбивыми. (Вы должны извинить меня за то, что вам может показаться суровостью языка, если ваше желание действительно есть, как вы заявляете, – знать истину и получить наставления от нас, принадлежащих миру, совершенно отличному от вашего). Они себялюбивы, ибо вы должны быть осведомлены, что главная цель Теософического Общества не столько удовлетворять индивидуальные устремления, сколько служить человечеству вообще. Истинная ценность термина "себялюбие", который может резать ваше ухо, имеет особое значение у нас, которого он не может иметь у вас. Поэтому, и чтобы начать с него, вы не должны принимать это иначе, нежели в первом смысле. Может быть вы лучше оцените наше определение, если я скажу, что, с нашей точки зрения, высочайшие стремления к общему благу человечества окрашиваются себялюбием, если в уме филантропа скрывается тень желания выгоды для себя или наклонность к несправедливости, даже если таковая существует в нем бессознательно. Однако, вы всегда вели дискуссии о том, чтобы отставить идею Всемирного Братства, подвергали сомнению его полезность и советовали преобразовать Теософическое Общество по принципу колледжа специального изучения оккультизма. Это, мой уважаемый и высокоценимый друг и Брат, никуда не годится!

Разделавшись с "личными мотивами", давайте проанализируем ваши "условия" за помощь нам творить общее благо. В общем эти условия сводятся к следующему: первое – при вашем любезном содействии должно быть организовано независимое Англо-Индийское Теософическое Общество, в администрации которого ни один из наших нынешних представителей не должен иметь голоса; второе – один из нас должен взять это новое общество "под свое покровительство", быть "в свободных и непосредственных сношениях с его лидерами" и дать им "прямые доказательства, что он действительно обладает тем высшим знанием сил природы и свойствами человеческой души, которые могут внушать им должную веру в него, как водителя''… Я процитировал ваши собственные слова во избежание неточностей в определении позиции.

С вашей точки зрения, эти условия могут показаться очень разумными, исключающими несогласие; и действительно, большинство ваших соотечественников, если не всех европейцев, могут разделять это мнение. Что может быть, скажете вы, более разумным, нежели просить, чтобы Учитель, стремящийся распространить свое знание, и ученик, предлагающий ему сделать это, были бы поставлены лицом к лицу, и один дал бы другому свои опытные доказательства, что его наставления были точны? Человек света, живущий в нем и в полном согласии с ним, без сомнения вы правы! Но люди другого, нашего мира, которые не принимают ваш образ мышления и временами с трудом воспринимают и оценивают его, не отвечая с сердечностью на ваши предложения, едва ли могут быть порицаемы, как это следует из вашего мнения. Первое и самое важное среди наших возражений заключается в наших Правилах. Правда, мы имеем свои школы и учителей, наших неофитов и высших Адептов, и дверь всегда открыта для верного человека, который стучится. И мы неизменно приветствуем новоприбывшего – только вместо того, чтобы идти к нему, он должен прийти к нам. Более того, до тех пор, пока он не достиг того пункта на тропе оккультизма, с которого возвращение невозможно, бесповоротно, отдав себя нашему Братству, мы никогда не посещаем его или не преступаем порог его двери в зримом явлении, за исключением случаев крайнего значения.

Есть ли среди вас кто-нибудь так сильно жаждущий знания и благих сил, которые он представляет, чтобы быть готовым покинуть ваш мир и прийти к нам? Тогда пусть приходит, но он не должен думать о возвращении, пока печать тайн не сомкнула его уст даже против случайностей его собственной слабости и неосторожности. Пусть он идет всею силою, всеми способами, как ученик к Учителю, и без условий, или пусть он ждет, как это делали многие другие, и удовлетворяется теми крохами знания, которые могут упасть на его пути.