Ученик

Стройный гигант в спортивном костюме легко перепрыгнул через канал и направился к нам. От удивления я отступил на шаг. Дело было не в том, что канал достигал в ширину не менее восьми метров — для любого сигома это был пустяк, но мне показалось… да, показалось, что я узнал гиганта, что видел его не раз, и его гибкую фигуру, и походку, что мне знакомо каждое движение… Банальные слова разом хлынули в мою бедную голову: «это прекрасно», «поразительно», «чудесно»…

Я увидел его лицо, где даже вырез ноздрей убедил бы самого гордого скульптора, что тот попросту бездарен, и понял тщетность своих попыток создать облик учителя. Этого бы не смог, пожалуй, ни один из художников Земли. Кто же все-таки создал его?

Ведь именно он — учитель, созданный моим воображением, стоял перед нами, и Иосиф, не отрывая от него глаз, вдруг робко спросил:

— А я когда-нибудь смогу так прыгнуть?

— Сможешь, — сказал учитель, и противный мальчишка сразу же поверил ему.

Мне тут больше нечего было делать… Не хочу врать, мне стало невесело. В моем лице был унижен не только художник, не только воспитатель…

Я повернулся, что-то буркнул на прощание и пошел обратно. А в голове, как путеводный луч, мерцал вопрос: кто же все-таки создал его? Кто создал этот облик? Лишь один человек мог бы мне ответить…

— Уже справились… Я поднял взгляд. Передо мной стоял лесник. Он заметил, что я расстроен, мягко проговорил: — Не волнуйтесь, все будет в порядке. Вы его отец? — Учитель, — ответил я, и улыбка сползла с его лица. Ничего не поделаешь, — проговорил он с некоторым вызовом. — И разве плохо, что человек может стать сильнее природы? «Это не лесник», — подумал я и спросил: — Кто вы? — Моя фамилия Штаден. — Тот самый? Он пожал плечами: Да. «Философ и математик Борис Штаден, один из создателей сигомов, знаменитый, прославленный и т. д. Но что он здесь делает? Может быть… Неужели?.. А почему бы нет?.. Конечно, так ведь и должно быть!» Я спросил: Учитель — ваше создание? — Верно, — с плохо скрытой гордостью ответил он. Я не хотел рассказывать Штадену о всех моих мучениях, безуспешных попытках. Я решил обойтись без предисловий:

— Видите ли, у меня есть один вопрос. Если не хотите, если это секрет, не отвечайте… Кто был художником и скульптором, кто создавал его облик?

Он замялся;

— Собственно, этот сигом создавался не так, как другие. Ведь он и предназначался для необычной цели. Я начал с посещения разных школ для детей-калек. Долго выяснял, какое самое заветное желание у слепого ребенка, и узнал, что он хотел бы стать художником и рисовать говорящий лес. «Рассказывают, что он зеленый, — сказал мальчик, — а я знаю только, как он разговаривает. Я бы нарисовал его говорящим и зеленым». Хромой мечтал выступать в балете, глухой — писать музыку и услышать голос матери. Горбун хотел иметь фигуру гимнаста… Я спрашивал у паралитиков, у разных уродов… У каждого была своя мечта…

— Понимаю! — вырвалось у меня. — И вы создали его по детским мечтам!

Я смотрел на Штадена с восхищением, а он отвел глаза, отрицательно покачал головой:

— Это было бы слишком просто. Вы забыли о главном — сигом должен до конца понимать этих ребят…

Штаден помолчал, вспоминая что-то, вздохнул:

— Я создал его хромым, слепым, горбатым… Я дал ему только мощный разум и детские желания как первую программу. И он сам создал себя…