Ученик

И тут произошло то, чего он менее всего ожидал. Отпустив плечо все еще всхлипывающего Артема, она подошла к нему, чеканя шаг, насколько это было возможно и глядя ему прямо в глаза, четко выговаривая каждую букву произнесла:

— Ну ты и гнида. Сволочь. Ты еще хуже, чем я думала. — И, произнеся последнее слово, она широко размахнулась и ударила его ладонью по щеке. — Подонок. Ты за это ответишь. За все ответишь. Ты понял, скотина?

Он стоял, опустив руки. Ему показалось, что ее удар длился вечность. С момента замаха, когда ее ладошка заслонила на мгновение солнце и полетела по ниспадающей траектории к его щеке, он пятьдесят тысяч раз мог успеть уклониться от удара или перехватить ее запястье.

Он не шелохнулся и не произнес ни слова.

Ее ладонь звонко впечаталась в щеку, но его голова не качнулась ни на миллиметр. Он смотрел в ее горящие бешенством глаза и проговаривал про себя десятки и сотни фраз, которые мог бы и хотел бы сказать. Ее пронзительно зеленые глаза сверкали от гнева и солнце запуталось в ее волосах.

— Вали отсюда. И детей забирай. Живо. — Он удивился, когда услышал эти слова, грубо произнесенные незнакомым хриплым голосом и поразился стократ больше, когда внезапно понял, что это он, он сам их произнес.

Маленькие иголочки радостно и деловито кололи щеку, лицо горело и знакомый «тук-тук» запульсировал в висках, резонируя с мерными ударами сердца.

Он смотрел в ее глаза и задавался вопросом, умеет ли она читать по глазам, в состоянии ли она ощутить или догадаться о том, что он испытывает и какие эмоции его переполняют. Он чуть не удержался от искушения потереть горящую щеку ладонью и постарался изобразить на лице настолько сильное равнодушие и цинизм, на которые только был способен.

От его слов она задохнулась от гнева и размахнулась еще раз. Он равнодушно и неторопливо отклонился назад.

— Я, что, неясно выразился? Валите отсюда, быстро. — Ему было страшно оборачиваться, он боялся, что к Сиплому успеет присоединиться остальная компания и лихорадочно пытался разобраться в ситуации.

Спокойным голосом Таня произнесла — «Спасибо, мальчик». Ошеломленно, он посмотрел на нее и понял, что она обращалась к Сиплому, который по-прежнему расслабленно стоял и грыз семечки в унисон с голубоглазым мальчуганом. Они сплевывали шелуху прямо ему на брюки и несколько шкурок уже успели прилипнуть к штанинам. «Спасибо, что вступились за них», — продолжила Таня, поворачиваясь к нему спиной. Артем беспомощно повернулся и открыл рот, но не успел ничего сказать.

— Тсс, — приложил он палец к губам и успокаивающе улыбнулся. — Не говори ей ничего, — произнес он губами, еле слышно, в надежде, что Артем догадается и поймет.

Артем в замешательстве кивнул головой и нехотя стал уходить, и он одобряюще помахал ему рукой. — Ни слова, парень, — произнес он одними губами, но уверенности в том, что Артем его понял, у него уже не было. Все трое скрылись за углом школы и в последнее краткое мгновение он увидел, как солнце, по-прежнему ярко сверкающее в небольшом просвете туч, вдруг перестало отражаться в ее волосах и погасло. Погасло теперь уже навсегда.

Он развернулся и посмотрел на Сиплого.

Компания на лавочке по-прежнему сидела, явно получая наслаждение от происходящего. Увидев, что ее брат ушел, Олеся, казалось, облечено вздохнула и продолжила что-то с жаром высказывать сидящему рядом с ней парню, отбрасывая непослушно лезущие на лицо волосы.

Парень не обращал на нее никакого внимания, но когда она попыталась встать, схватил ее, переложив бутылку с пивом в другую руку, и, сильно дернув, усадил обратно рядом с собой. После чего улыбнулся и развалился на лавочке поудобней.

Только в этот момент к нему пришло окончательное понимание того, кто именно сидит рядом с Олесей на лавочке. Неосознанные мысли уже крутились в его голове, но никак не могли оформиться. На мгновение иголочки в щеке перестали колоть и лицо застыло как маска, будто полная анестезия после обезболивающего укола стоматолога лишила лицевые мыщцы ощущений и способности двигаться и чувствовать.

Сейчас он мог точно сосчитать количество парней. Всего их было пять. Сиплый, трое сидящих на холмике под деревом и Ахмет. Это был Ахмет и поэтому общее количество присутствующих было абсолютно неважно.

Он попытался сглотнуть и не смог. Тело не повиновалось ему, ноги стали привычно ватными и на секунду он испугался, что сейчас упадет, не сумев сделать ни шага.

Хуже этого было невозможно что-либо представить.

Глава 27

Ахмет был личностью очень примечательной, можно сказать, легендарной. Сомнительно, чтобы кто-то помнил, как его зовут на самом деле, все его знали как Ахмета, что вообще говоря являлось производным от фамилии Ахметов. Возможно, Ахмет и сам уже давно забыл свое реальное имя.

Учился он трудно. Несмотря на все усилия учителей, он просидел дважды в одном и том же классе и в результате самые упертые из учителей вздохнули с облечением, когда каким-то чудом дотянув его до 8-го класса, проводили Ахметова из школы продолжать обучение в ПТУ.