Ученик

— Когда медэксперт осмотрела его в десять утра, — сказал Корсак, — было зафиксировано изменение цвета кожи и полное трупное окоченение. На основании этого она сделала вывод, что смерть наступила между полуночью и тремя часами утра.

— Кто его нашел?

— Его медсестра. Когда сегодня утром он не явился в клинику и при этом не отвечал на телефонные звонки, она приехала сюда, чтобы проверить, не случилось ли что. Это было около девяти утра. Следов присутствия жены не обнаружено.

Риццоли вопросительно взглянула на Корсака:

— Жены?

— Да, Гейл Йигер, тридцати одного года. Она исчезла.

Озноб, который ощутила Риццоли на пороге дома Йигера, вновь дал о себе знать.

— Похищение?

— Я просто сказал, что она исчезла.

Риццоли уставилась на Ричарда Йигера. Его мускулистое тело никак не вязалось со Смертью.

— Расскажите мне об этих людях, об их браке.

— Счастливая пара. Так все говорят.

— Как всегда, — усмехнулась Риццоли.

— В данном случае, похоже, это правда. Они поженились всего два года назад. В прошлом году купили этот дом. Она работает операционной сестрой в его клинике, так что у них общий круг друзей, общие интересы.

— Слишком много общего.

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Я бы рехнулся, если б моя жена торчала рядом целый день. Но они, кажется, прекрасно ладили. В прошлом месяце он взял отпуск на две недели, просто чтобы побыть с ней дома после кончины ее матери. Сколько, по-вашему, заколачивает хирург-ортопед за две недели, а? Пятнадцать, двадцать тысяч баксов? Дороговато за утешение супруги.

— Должно быть, она в этом нуждалась.

Корсак пожал плечами.

— Все равно.

— Выходит, вы не видите причин, почему она могла уйти от него.

— И уж тем более прикончить его, — добавил он.

Риццоли еще раз посмотрела на высокие окна гостиной. Деревья и кустарники плотной стеной окружали дом, полностью загораживая его от соседских взглядов.

— Вы сказали, что смерть наступила между полуночью и тремя утра.

— Да.

— Соседи что-нибудь слышали?

— Соседи слева — в Париже. О-ля-ля. Соседи справа крепко спали всю ночь.

— Есть следы вторжения?

— Да, через кухонное окно. Сетка вырезана. В цветнике следы подошв одиннадцатого размера. Эти же отпечатки, но уже в крови, в гостиной. — Он достал из кармана носовой платок и промокнул влажный лоб. Корсак был одним из тех несчастных, кому дезодоранты были слабыми помощниками. Всего за несколько минут, пока они разговаривали, круги у него под мышками стали еще заметнее.

— Ладно, давай отдирать его от стенки, — сказал один из санитаров. — Завалим его сначала на простыню.

— Осторожнее голову! Она отваливается!

— О боже!

Риццоли и Корсак молча наблюдали за тем, как доктора Йигера укладывают на одноразовую простыню. Труп окоченел, застыв в позе под прямым углом, и санитары долго спорили, как разместить его на носилках.

Риццоли вдруг заметила обрывок чего-то белого, валявшийся на полу — там, где только что находился труп. Она присела на корточки и подняла заинтересовавший ее предмет, оказавшийся осколком фарфора.

— Разбитая чашка, — сказал Корсак.

— Что?

— Рядом с жертвой были чашка и молочник. Похоже, упали у него с коленей или что-то в этом роде. Мы их уже упаковали, чтобы исследовать на предмет отпечатков. — Он заметил ее недоуменный взгляд и пожал плечами. — Не спрашивайте меня.

— Символический артефакт?

— Да. Ритуальное чаепитие для мертвеца.

Риццоли смотрела на крохотный осколок фарфора, который лежал у нее на ладони, и размышляла о том, что бы все это могло значить. Она чувствовала, как растет в груди тяжелый ком. И всплывает ощущение чего-то до боли знакомого. Перерезанное горло. Связанные скотчем конечности. Ночное вторжение через окно. Сонная жертва или жертвы, застигнутые врасплох.

И пропавшая женщина.

— Где спальня? — спросила она. Ей совсем не хотелось видеть спальню. Она боялась увидеть ее.

— Отлично. Я как раз хотел, чтобы вы ее посмотрели.

Коридор, который вел к спальне, был увешан черно-белыми фотографиями. Но это были не привычные портреты улыбающихся супругов. На снимках застыли обнаженные женские тела, а лица их обладательниц оставались в тени или прятались от объектива. Вот женщина обнимает дерево, и ее гладкая кожа трется о шершавую кору. Женщина сидит, наклонившись вперед, и ее длинные волосы каскадом падают на голые бедра. Женщина простирает руки к небу, ее тело блестит от пота после интенсивной тренировки. Риццоли остановилась перед одной из фотографий:

— А ведь это одна и та же женщина.

— Да, это она.

— Миссис Йигер?

— Похоже, они тут всякими извращениями занимались, не находите?

Риццоли уставилась на безупречное тело Гейл Йигер.

— Никаких извращений я тут не вижу. По-моему, красивые фотографии.

— Да уж, ничего не скажешь... Спальня здесь. — Корсак жестом указал на дверь.

Она остановилась на пороге спальни. Королевских размеров кровать была в полном беспорядке, как будто супругов спешно выдернули из постели. На ворсистом розовом ковре отпечатались две дорожки, которые тянулись от кровати к двери.

— Их обоих волокли от кровати, — тихо произнесла Риццоли.

Корсак кивнул: