Ученик дьявола

В сопровождении раздосадованного сэра Майкла лекарь вышел из зала, а Николас и Худ скорее вернулись в актерскую уборную. Фаэторн сидел, уставившись невидящим взглядом в стену, и походил на человека, который наблюдает, как полыхает его дом со всем имуществом. Лоуренс все еще был в костюме Агроса, и Николас с Эдмундом решили не тратить время на переодевание, а поскорее отвести его в коттедж. Брейсвелл накинул на плечи Фаэторна плащ, и, взяв актера под руки, они с Худом медленно вывели его из комнаты. Фаэторн двигался словно сомнамбула. Когда они вышли на улицу, Лоуренс весь задрожал и раскрыл в беззвучном крике рот. Друзья отвели его в коттедж, на второй этаж, отмахиваясь от других обитателей домика, кинувшихся к ним с расспросами, помогли раздеться и уложили в постель. Николас и Эдмунд сидели у кровати, пока Лоуренс не задремал.

Внизу, на первом этаже, их ждал Оуэн Илайес.

— Что с ним такое?

— Никто не знает, — ответил Николас. — Доктор велел уложить в постель. Скоро принесут снадобье.

— Надеюсь, оно поможет, — молвил валлиец. — Безголосый Лоуренс Фаэторн — все равно что Темза без воды.

Они сидели в комнате вместе с Джеймсом Инграмом, еще одним обитателем домика, и обсуждали, что делать дальше. Все четверо понимали, каким чудовищным ударом для труппы стала немота Лоуренса. За вычетом «Счастливого ворчуна», во всех остальных пьесах, которые собирались показывать в Сильвемере, Фаэторн играл главные роли. Конечно, в каждой пьесе ему найдется замена, но это будет лишь бледная тень комедианта, пользовавшегося широкой славой.

Примерно через час раздался стук в дверь. На пороге, закутавшись в плащ, стоял доктор Винч. Он тяжело дышал после быстрой езды.

— Отведите меня к больному, — решительно сказал он. — Я кое-что ему привез.

Николас с лекарем поднялись к Фаэторну. Винч достал маленькую керамическую бутылочку, извлек из нее пробку, понюхал. Николас потряс актера за руку, вызволяя его из объятий Морфея. Лоуренс приподнял голову и потер глаза.

— Пейте, друг мой, — велел доктор, поднося бутылочку к его губам. — Это снадобье должно вам помочь.

Когда жидкость оказалась у Фаэторна во рту, он чуть не подавился, однако, преодолев спазм, проглотил все до последней капли. Эффект был мгновенным. Лоуренс резко сел, скорчил гримасу и с укором посмотрел на доктора:

— Вкусом это напоминает перебродившую верблюжью мочу.

— Получилось! — с облегчением вздохнул Винч.

Услышав голос друга. Худ, Илайес и Инграм взлетели вверх по ступенькам, спеша узреть чудо. Да, к Лоуренсу совершенно вернулся голос, и теперь он, не обращая внимания на столпившихся в спальне друзей, поносил лекаря за отраву, которой тот его напоил. Николас, извиняясь за друга, мягко вытолкал доктора Винча за дверь и проводил его вниз.

— Спасибо! — Суфлер энергично пожал лекарю руку. — У меня просто нет слов.

— Я был только рад помочь.

— Если не секрет — что вы ему дали, доктор?

— Понятия не имею, — признался лекарь. — Я никогда прежде не сталкивался с болезнью, поразившей мистера Фаэторна, и не знал, чем его лечить.

— Где же вы достали снадобье?

— В доме последней надежды. Мне дала его ведунья. Из местных. Ее здесь кличут матушкой Пигбоун…

Глава 9

Среду целиком посвятили репетициям «Ведьмы из Колчестера». Следующая на очереди пьеса — «Ненасытный герцог» — пользовалась в прошлом году такой популярностью и ставили ее столь часто, что все знали свои роли назубок и обошлись одним утренним прогоном. Новая же пьеса нуждалась в особом внимании, однако комедианты взялись за нее без энтузиазма. Лоуренс Фаэторн был не единственным, кто сумел связать случившиеся с ним несчастья с творением Эгидиуса Пая. То, что у пьесы был счастливый конец, а к главному герою полностью возвращались силы, служило слабым утешением, поскольку до этого несчастного лорда Мэлэди ждало еще немало испытаний. Репетиция шла словно на ощупь, актеры пробирались по пьесе, словно путники, по скользким камням переходящие бурную реку.

Во время перерыва Лоуренс Фаэторн подошел к Брейсвеллу.

— Я чувствую, что на этой пьесе лежит проклятие, Ник, — пожаловался он.

— Она принесла нам как неудачу, так и удачу, — ответил суфлер, оглядываясь по сторонам. — Если бы не Пай, мы бы не попали в Сильвемер и не играли бы в этом чудесном просторном зале. Мы бы так и сидели, съежившись, у каминов в Лондоне и тешили себя надеждой, что вот-вот потеплеет. А так — у нас есть работа, пропитание, жилье, чудесный зал и внимательные, чуткие зрители. Радоваться надо.

— Я и радовался. Покуда голоса не лишился.

— Так ведь ненадолго. Он же к тебе вернулся.

— А вдруг снова пропадет? — обеспокоенно спросил Фаэторн. — Я прямо чувствую, как со страниц пьесы вот-вот соскочит новая хворь и обрушится на меня.

— Но ведь по сюжету другим персонажам достается не меньше твоего, — заметил Николас. — Возьмем, к примеру, адвокатов Лонгшафта и Шортшрифта. Мистер Пай не щадит свою братию. На обоих законников нападает немочь, однако ни Эдмунд, ни Джеймс не пострадали… Не бойся этой пьесы. Она может принести нам великую славу.