Ученик философа

Утечка бессознательного в окружающий мир — словно злые духи расхищают жизненные силы — связалась в мозгу Алекс с Руби, что расстраивало ее еще больше. На самом деле она не думала, что Руби нарочно прячет вещи и потом опять их находит, но Руби словно стала человеческим лицом знакомого и привычного Алекс мира, обратившегося против нее. Алекс не могла себе представить, как будет жить без Руби, если та вдруг возьмет да уйдет. Тут Руби казалась ей неузнанной ранее защитой против сгущающихся сил. С другой стороны, если Руби хочет некоего переворота, в результате которого ее наконец признают равной, хочет, чтобы ее хозяйка заключила с ней новый союз, совершенно отличный от прежнего, — это немыслимо для Алекс, это было бы окончательным разрушением смысла и порядка. Хозяйка и служанка никогда не обменивались знаками дружбы, признания, что облегчило бы такой переход. Это невозможно. Алекс будет сопротивляться до последнего вздоха.

Алекс обошла дом, закрывая ставни: ее пугали темные блестящие окна Слиппер-хауса. Как знать, вдруг снаружи в них заглядывают неизвестные твари… На внутренней стороне ставень давным-давно молодой эннистонский художник Нед Ларкин (находка Джеффри Стиллоуэна) в пастельных тонах изобразил пасторальные садовые сцены. Сад на картинах отдаленно напоминал белмонтский — гинкго, ель, медные буки, березы, ныне подобающим образом ушедшие в прошлое, вдали виднеются Белмонт и Слиппер-хаус. В гостиной подобным же образом были представлены члены семьи — в старинных костюмах, в причудливых позах, в слабом золотом свете давней поры. Джеффри Стиллоуэн, светловолосый, моложавый, сидел, читая книгу, прислонив к колену теннисную ракетку. За ним стояла его жена Розмари, раскрывая белый зонт. Алекс тоже присутствовала, маленькой девочкой, с какими-то цветами в руках. И стройный, красивый золотоволосый юноша, старший брат Алекс, убитый на войне, — от него осталась лишь тень, оттенок, Алекс почти не вспоминала о нем — разве что при виде этой картины. Алекс отвернулась. Слиппер-хаус жил в прошлом, медитационный зал Алекс был машиной времени; но столь желанное прошлое было чуть надушенной атмосферой, которую не могли всколыхнуть досужие взгляды отдельных людей.

Однако сегодня ее тяготили мысли о других людях, и она не могла достичь нужного для ее одиночества состояния — нервозной отстраненности от жизни, неопределенности помыслов. Рыская по дому, как обычно во время своих тайных ночных визитов, она стала думать о Джордже. Она думала, придет ли Джордж к ней поговорить, как когда-то. Она каждый день чувствовала крохотные подвижки, все больше отдаляющие Джорджа. Быть может, так ощущается старость — непостижимая, но в то же время близкая. Алекс потеряла Джорджа и вновь нашла его. Придет ли он к ней теперь? Женщина, проститутка, с которой, как говорили, у него «связь», имела какое-то отношение к Руби. У Руби было много знакомых и родственников, и Алекс не нравились эти связи между вещами, которые не должны бы иметь ничего общего между собой; они слишком хорошо укладывались в картину зловещего заговора, словно сплетая пагубную сеть. Быть может, Том отдалялся от нее именно для того, чтоб избежать этой сети. Алекс любила Тома; не больше всех — больше всех она любила Джорджа. К Брайану она почти не испытывала чувств. Женщины были чужачками: Габриель с ее вислыми волосами и бумажными носовыми платками, Стелла, такая умная и так плохо влияющая на Джорджа. Адам ее тревожил — он был ей так близок и в то же время недоступен.