Ученик хрониста (СИ)

Отряд стражи, посланный на Южный тракт, вернулся неделю назад. Оле и Торгрима среди доблестных поимщиков разбойников не было. Стражники отчаянно темнили, нипочем не желая сознаваться, куда делись капитан и хронист. Живы, скоро вернутся, куда поехали – не знаем. Хельга тихо злилась первые пять дней. Потом гнев сестры стал явным. Не завидую я Оле и Торгриму.

В отсутствие капитана стражи его обязанности делят между собой старший из капралов и главный прознатчик. А хронист может полагаться только на своего ученика. Полдня ушло на то, чтобы втолковать эту истину Гудрун, но наконец, услышав третью клятву, что я не упаду на улице от слабости и дурноты, а если упаду, то сразу пойду домой, нянька наконец отпустила меня в город. Хельга только рукой махнула. Къоли всегда знают, что делают и на что способны.

Я и не думал, что так соскучился по нашей сбегающей вниз от Ратушной площади Замковой улице, по чуть покачивающейся на ветру жестяной вывеске сапожника Андреаса, по пузатым, похожим на бутыли столбикам у калитки аптекаря Магнуса Табла, по черному коту, изваянием застывшему в окне хессы Кёб, по важно расхаживающему от дома к дому метельщику Кори. Как же мне не хватало искрящегося мелкого снега на брусчатке, тающего в руке снежка, морозного воздуха, в который вдруг вплетается запах свежей выпечки, донесшийся из расположенной в конце улицы булочной Торы Хольм. Воровато оглянувшись, я отломил бугорчатую прозрачную сосульку. Вроде бы та же вода, что пьем дома, но до чего же вкусно…

С удовольствием грызя сосульку, я двинулся к заброшенному дому. Все-таки смущает меня эта балка в подвале…

Возле бывшего жилища Орма Бъольта многое изменилось. Вниз по склону оврага ведет теперь тщательно расчищенная лесенка. Вспомнив, как катился вниз, я тихо порадовался, что не расшиб хребет о ступени.

Подход к дому так же тщательно расчищен и утоптан. Крыльцо избавлено от снега. Дверь… Дверь закрыта цепями крест-накрест. Шляпки вбитых в дверные косяки железных костылей скрываются под черными сургучными печатями Палаты Истины.

Я очень удачно открываю дверь караулки – как раз чтобы услышать конец фразы:

– …я ему не сторож!

Хельга и Оле стоят друг против друга, как в тот раз, когда я случайно услышал их разговор под лестницей. Только сейчас руки Свана не лежат на плечах сестры, а сердито засунуты за стражнический пояс.

Хельга поворачивается так резко, что коса выскальзывает из-под шпильки, утрачивает форму розы и повисает петлей.

– Ларс, Торгрим пропал.

Торгрим отделился от отряда три теге назад. Сказал, что возвращается в Гехт. Стража на воротах не видела, как он въезжает в город; ни в ратуше, ни дома Тильд не появлялся. Эмиль Кеккен его тоже не видел. Ни в городе, ни в округе в это время не происходило ничего, что могло бы увлечь и надолго задержать хрониста.

Когда человек не появляется два дня и одну ночь, его начинают разыскивать. Патрули стражи расспрашивают людей на улицах, заходят в подозрительные дома. Пусть потом разгневанная жена колотит скалкой неверного мужа, а тот клянет стражу, лезущую не в свое дело, пусть вздорная девица, поссорившаяся с родителями, визжит, что никогда не вернется домой, это лучше, чем знать, что они, попав в логово подснежников или гнездо нежити, так и не дождались помощи и спасения.

Сейчас Хельга и Оле споро организовывали поиски Торгрима. Меня, как не способного помочь чем бы то ни было, а значит, мешающего, из караулки прогнали.

Растерянно поглаживая в кармане сложенную записку из дома Орма Бъольта, я вышел на крыльцо.

Ты права, Хельга, странные дела творятся в Гехте. Слишком много странного за так мало времени.

Куда исчез Торгрим? Он приходил в дом Орма Бъольта, искал там что-то. Может быть, обнаружил нечто, что заставило теперь уже его уйти из города? Что?

Это может знать старый Пер, но раньше в ответ на все вопросы звонарь только махал руками и твердил, что не надо идти за мертвыми. Так и не рассказал ничего о людях, живших в Гехте семьдесят лет назад. Легче горгулий расспросить…

Горгульи. «Собачки знают». «Они летают по ночам, они не могут не летать».

Рэв Драчун, вор, в ужасе бежит за спасением к дому главного прознатчика Гехта и погибает на пороге. Раны его нанесены как будто огромными острыми когтями.

Флоси Кислый настолько боится драконов, что умирает от ужаса, только увидев изображение на стене.

Странная крылатая тень, подхватывающая упавшего ночью с Часовой башни.

Ларс Къоль, ты спятил? Спятил. Этого не может быть! Но почему чист постамент возле лап сидящей напротив ратуши горгульи, а ведь вчера шел снег? Минувшая ночь была третьей из пяти, когда на небе нет луны. Сейчас они должны летать.

Пока поднимался на Часовую башню, запыхался, пришлось несколько раз останавливаться, отдыхать. Но вот наконец и смотровая площадка.

Пера на верхотуре не оказалось, сидит, наверное, в своей комнате. Пожалуй, я даже рад этому. Обязательно зайду поговорить со звонарем, но сейчас у меня есть дело к другим жильцам башни.