Ученик Путилина

– Я бы занялся бумагой, а вы, господин штабс-капитан, краской. Если обратили внимание – четыре цвета используют. И краска редких цветов. Кто производит, куда отправляют, особенно – кто приобретатель? Мыслю – небольшими порциями берут, чтобы внимание не привлекать.

– Чувствуется путилинская выучка, – улыбнулся в усы Скрябин. – Согласен. Берусь за краску, ты за бумагу. Каждый день встречаемся утром в экспедиции, обмениваемся информацией.

Офицеры козырнули друг другу и разошлись. Павел уже в новом мундире. Честно сказать, жандармы большой любовью горожан не пользовались. Потому как служба скрытая от посторонних глаз. И второе – ошибки были. Ввиду малочисленности состава. К 1870 году в III отделении, во всех его экспедициях насчитывалось всего 72 человека. Они физически не могли осилить всю тяжесть обязанностей. И руководство, не имея опыта борьбы с террористами, не смогло организовать должную борьбу с ними.

После скромного ужина Павел улегся на кровать. Так ему думалось лучше. С чего начать поиски? С поставщиков бумаги? Сложно и долго. Бумагу производят небольшие частные производства, и они могут быть на другом конце страны. Объем выпуска фальшивок не велик, на сегодняшний день банками изъято около полутора сотен подделок. Стало быть, расход бумаги на них не велик. Покупка большой партии была бы заметна, ее как-то можно отследить. Для начала решил посетить книжные лавки. Там продавались, как сопутствующие товары, бумага, чернила, тушь, папки. Одним словом – канцелярские принадлежности.

Сразу после завтрака на Невский проспект, благо – недалеко. Первый же магазин на углу Екатерининского канала и Невского, куда еще Пушкин захаживал.

– Есть ли у вас бумага? – обратился он к продавцу.

– Какую изволите?

Павел был в цивильной одежде, которую чаще всего носили сотрудники III отделения, чтобы не привлекать внимание.

Выбор бумаги действительно велик. И по качеству и по размеру листа.

– Пеньковая есть?

На всякий случай спросил, ибо не увидел.

– Имеется. Господин понимает толк.

И продавец выложил на прилавок несколько листов. Павел пощупал, даже понюхал, чем удивил приказчика. А ведь один лист в точности соответствовал тому, что применялся в производстве денег.

– Это чья выделка? – спросил Павел.

– Да вологодская, фабриканта Лузгина.

– Я возьму десяток листов.

– Да хоть всю.

– Часто ее берут?

– Да не жалуют. Чаще беленую спрашивают.

Отбеливали хлоркой.

Купив бумагу, перешел Невский, уселся на скамейке у Казанского собора. Из бумажника достал деньги, стал сравнивать. Очень похоже. Павел даже предположить не мог, что фальшивомонетчик так легко может купить бумагу. Если и с красками такая же ситуация, то дело скверное. Прежде чем начать печатать деньги, фальшивомонетчик должен потратить уйму бумаги для проб – краску подобрать, силу оттиска, да много чего. Павел вернулся в магазин.

– Скажи, любезный, приблизительно полгода назад брал кто-либо большую партию пеньковой бумаги? Скажем – листов триста.

– Был такой случай, только не у меня. Знакомый приказчик из книжной лавки, что на Лиговке, подмастерье прислал. Тот и пояснил, что был один покупатель, забрал всю пеньковую бумагу и еще просил. Я и отдал. Что-то не так?

– Нет, все так. Благодарю. А как мне эту лавку найти?

– Да она там одна, не ошибетесь.

Павел направился на Лиговский проспект. Раз приказчик вспомнил про такой случай, значит и в книжной лавке должны вспомнить.

Приказчик в самом деле покупателя припомнил. Пеньковая бумага из числа дорогих, покупают ее по нескольку листов. А тут сразу взяли триста. Выбрали почти весь припас из книжных лавок. Приказчик поднял глаза к потолку.

– Чесучовая пара, картуз, сапоги. Я еще обратил внимание – дегтем сапоги сильно пахли.

– А рост какой? Лицо?

– Вы кто такой будете, что интересуетесь?

– Из полиции сыскной! – соврал Павел.

Он уже там не служил, но осталось удостоверение, если его можно было так назвать.

На листе бумаги типографским образом – герб, ниже надпись «Генерал-полицмейстер. Отделение Сыскной полиции. Сим удостоверяется…». При увольнении со службы положено было сдать, но осталось. Павел решил не сдавать, коли так получилось, вышло хорошее прикрытие.

– Вон как! Помню – лицо круглое, усы. А рост… не помню.

– Комплекция? Ну – толстый, худой, может быть, какие-то приметы были, скажем шрам на лице или прихрамывал.

– Точно! Прихрамывал на левую ногу и опирался на трость. По виду – приказчик или делопроизводитель.

– По одежде судите?

– Не только. На пальцах правой руки следы от туши и красной краски.

У Павла сердце екнуло. Неужели удача? Не спугнуть бы!

– Раньше этот покупатель к вам заходил?

– Нет, не припомню.

– Может, имя знаете? Не называл он себя?

– Нет.

– Не встречали потом в городе?

– Нет, у меня память на лица хорошая. Да и когда смотреть? Я с утра до вечера в лавке. А что он совершил? Убил кого-то?

– Упаси господи! Двоеженец и мошенник! Занял денег у компаньона, не отдает, скрывается.