Ученица Калиостро

— Помогите мне уехать, — взмолилась графиня. — Вы же видите — я ни в чем не виновна. Это она… она подсказала им выкрасть у меня флакон и насыпать туда тот самый яд, которым отравили фон Бохума! Если я останусь — я погибла… Ради моего бедного мужа, ради моего сына, о которых я молюсь каждый день, — помогите! Только вы можете спасти меня!

— Но как?

— Мне нужна подорожная. Будь у меня подорожная — я бы очень быстро уехала, хотя бы в Двинск, я бы скрылась. Она гонится за мной по всей Европе… Послушайте, а что, если я уплыву в Америку? У вас есть знакомства в порту?

Маликульмульк вынужден был признаться, что ни в порту, ни в таможне приятелей пока не завел.

— Но вам действительно лучше уехать из Риги, — сказал он. — Неужели у вас нет знакомцев, которые помогли бы вам, взяли вас с собой в дорожную карету?

— Нет, я здесь чужая. Я потому и выбрала этот край, что здесь никого не знаю и меня никто не знает. Здесь бы меня не нашли вовеки — так думала я и ошиблась. Помогите, умоляю вас! Я уже дорого заплатила за ту смерть, я нигде не могу найти покоя, куда бы я ни спряталась — происходят странные вещи. И мне опять приходится убегать! Мне нужна всего лишь подорожная! Только она поможет мне покинуть Ригу так, чтобы меня не могли догнать! С ней меня не задержат на заставах! С ней я сразу получу лошадей и смогу ехать быстро-быстро! Ради всего святого, добудьте мне подорожную — мне и моей Мариэтте. Ее зовут Мариэтта Бонсан. Да, я знаю, она груба и глупа, я все про нее знаю, но я не могу ее здесь оставить, они ее погубят! А если останусь сама, то… Говорю вам — моя жизнь в опасности, это не шутка. Я хотела задержаться в Риге ради госпожи фон Витте, но вижу — нельзя, я не имею права подвергать опасности и ее. А вы как думали? Этот человек на все способен, он может прийти за мной в ее дом!

— Тут надо подумать, — и Маликульмульк действительно задумался.

Подорожные проходили через генерал-губернаторскую канцелярию, это верно, да только как исхитриться? Попросту положить бумагу в общую стопку и подать князю на подпись — авось подмахнет, не спрашивая, что еще за графиня де Гаше?

— Ради всего святого, — прошептала она. — Как странно все сложилось, мое спасение зависит от вас… Я больше не скажу об этом ни слова. Я только одно скажу — если вы спасете меня, я буду знать что он, там, на небесах, меня простил… И буду помнить вас вечно…

С этими словами она взяла в руки крупную и плотную кисть Маликульмулька, быстро поцеловала ее и выскочила из экипажа. Ему, изумленному, даже показалось, что она взлетела ввысь. Несколько секунд он смотрел на свою руку без единой мысли в голове.

Это было за гранью разума, за гранью философии.

Глава одиннадцатая

Украденное ожерелье

Изготовить подорожную и даже оплатить ее оказалось очень просто. Гораздо проще, чем решить задачу: отнести документ самому или с кем-то послать. Хотя бы с Гринделем — он умудрился бы передать конверт графине так, чтобы простодушная фрау де Витте ни о чем не догадалась. Пусть думает, что графиня проживет у нее до Рождества и будет развлекать ее кундштюками в манере шарлатана Калиостро. Гриндель превосходно бы справился с поручением, да и взялся бы за него с радостью, и почему бы не попросить его?

«…потому что я люблю вас…»

Маликульмульк твердил себе, что на самом деле это было не впервые, что женщина уже говорила с ним о любви, что на его пылкую речь она, потупившись, ответила: «Вы мне не противны…» И потом, когда пришлось расстаться, заболела от тоски. Это ли не любовь?

Женщина? Пятнадцатилетняя девочка, трогательная и трепетная. Любовь для нее была — свадебный трезвон колоколов, нарядное подвенечное платье, совместные визиты к таким же счастливым молодым парам. Она даже не знала еще поцелуя, только соприкосновение пальцев, как бы случайное. Любовь девочки и любовь женщины — это два существа разной породы. И как это получилось у графини, что говорила она о своей запоздалой любви к мужу, а Маликульмульк сейчас не мог отделаться от мысли, будто дело все-таки не в муже?

Он все понимал! И он ничего не понимал…

Даже договоренность с игроцкой компанией на два дня оказалась совершенно забыта. Вспомнив же, Маликульмульк сказал себе, что первым делом нужно выпроводить из Риги эту особу вместе с ее горничной. Эту старуху с седыми букольками у висков, сущую Мартышку, умеющую говорить молодым и взволнованным голоском! Избавиться от нее и никогда больше не вспоминать. А как избавляются от наваждения? Постом и молитвой? Не пустила ли она в ход те приемы, которым обучил ее Калиостро? Тот качавшийся на золотой цепочке страз — не он ли затмил рассудок?