Ученица Хозяина Топи (СИ)

— Прости меня, прости, — зашептал, за руки ее хватая, да снова суетливо оглядывая. Порез вот на ладони задел, от чего Веська зашипела ненароком, — что же я натворил…

И в голосе его столько тоски звучало, столько беспокойства. Принялся ее всю осматривать. то одну руку поднимет, то другую. По ногам ладонями скользнул, проверяя, целы ли. А как понял, что больше ран нигде не видать, так и к себе целиком притянул, прижал.

— Ты не виноват, Лесьяр, — обнимая магика в ответ отозвалась девушка, — все хорошо.

— Я ведь мог… — а сам и вымолвить не может.

— Мог — не мог. Не сделал же ничего дурного, — нарочито равнодушно фыркнула Веша, а сама голову задрала магику в лицо заглядывая.

На лице его тотчас отразилось все, что думал он по этому поводу. Но словами отвечать не стал, снова к ней потянулся, а Весенья противиться и не собиралась. И в новом касании губ его уже ощущалась не ярость, но нежность такая, что сердечко девичье защемило. Не было в том никакого напора, он прижимался к ней бережно, точно боясь еще сильнее навредить. А после поднялся, ее саму на руках поднимая. Огляделся.

— Лесьяр, я волне и сама дойти сумею, — вяло попыталась отстоять свою независимость, но пальцы мужские лишь потеснее сжались на коже девичьей, а саму ее к груди прижал. И так тепло стало, спокойно. Выдохнула окончательно. Теперь то дурное позади осталось.

— Набегалась ты уже сегодня по лесу, довольно, — и пошел уверенно. Словно точно знал, куда. Хотя… не мудрено. Не зазря ж он Топи Хозяин.

Глава 18

Глубоко в лес забрались… Вешка и не думала даже, что успела так далеко от башни удрать. Как только в трясину не провалилась — загадка. Видать, сами болота ее сохранили, да лесной твердью под ней выстелились путь. Иначе как еще объяснишь, что у Лесьяра уже под ногами чавкало, а она по мокрому и не пробежала ни разу?

— Недолго еще, — заговорил вдруг магик. Почуял видать, как она озирается в руках его, пытаясь понять, где они. Дело, впрочем бесполезное, потому как лес ей все единым казался, а тем более в темноте ночной. — Как ты?

— Все хорошо, — выдохнула едва слышно, а сама глаза прикрыла. Голова совсем уж тяжелая стала, а веки открытыми и вовсе держать невозможным казалось. Под щекой вот его сердце аккурат билось, убаюкивая, а от самого магика таким теплом веяло, что не надышаться.

Лесьяр же зубы сжимал, что челюсти сводило. Ощущая, как Весенья то тихонько щекой об него потерлась, то вдохнула поглубже, когда он резко оступился, а то и пальчики тонкие, что сжимали отвороты его мантии, сильнее стиснулись… не мог себя простить. Не уберег девочку. Едва не растерзал в своей жажде темной. А самое поганое — до сих пор ощущал отголоски того упоения, что дарила ее кровь сладкая. Запах ее, буквально в сознании отпечатался, да выметаться оттуда никак не собирался. От себя самого мерзко стало. Тьма слишком глубоко уже в него впиталась. Тридцать лет отведенных — срок долгий, не выдержит он еще пятилетку, совсем тьмой пропитается. Надобно конклаву сообщить, пусть подыскивают замену.

А он Весенью заберет, в город вернется. Или в старый дом своей семьи, тот в большом селе стоит, недалеко от Царьграда… Веше там понравится.

«Стоп!» — прервал сам себя в мыслях. Что за лихорадочные решения? Все в голове смешалось… С чего он собрался Весенью куда-то увозить? Да только снова на нее покосился… в темноте магик хорошо видел, ритуал провел в свое время, зрение магическое обретя. И вот теперь видел, как льнула к нему, маленькая, да с душой огромной. И пусть бесы хоть у него на голове спляшут, а решил Лесьяр, что никому-то ее теперь не отдаст. Саму жизнь в мыслях поблагодарил, что переплела тропинки их, свела вместе, да позволила магику пробудиться, снова попытаться Лесьяром стать, а не Топи Хозяином.

Забрезжил среди деревьев свет фонарей.

— Видишь чего? — послышался голос одного из потанек. Лесьяр их извечно путал, не понимал даже, как Веша тех различает.

— Не-а, — отозвался второй.

Малявки бродили вдоль берега островка, на коем башня возвышалась, с фонарями в руках в темноту вглядывались.

— Лесьяр! — Мрак спикировал со спины, когтями врезаясь в магиково плечо.

Тот поморщился и едва не оступился мимо мостков, на кои уже шагнуть собрался.

— Не шуми, — кивнул на уснувшую в его руках девушку.

Ворон заглянул той в лицо, оглядел внимательно, клювом щелкая, как всегда делал, когда переживал шибко. Хотел уж было птиц заклекотать что-то в возмущении да страхе пережитом, но магик на него глянул строго, брови нахмурив, что ворон передумал. Слетел тяжело с плеча, да к потанятам полетел.

— Идут, — сообщил коротко.

Чертята к магику навстречу кинулись, по мосткам копытцами стуча. Вешка пошевелилась в маговых руках, от чего тот вздохнул лишь, да что с подручных этих взять — беспокоятся.

— Хозяюшка! — Зарька первым добежал. Веша глаза распахнула осоловелые, да голову к нему повернула.

— Все хорошо… — и руку потянула, чтоб того по волосам потрепать. Потаненок только пятачком дернул. Вот и второй подоспел.