Ученица темного мага

— Не в большей степени, чем обычно, — Саэль довольным не выглядел. — Меньше ты ее слушай, Новые эльфы — это политика. Это стремление Саша Дайтеша захватить трон, и он это сделает, в не зависимости какие реальные угрозы или благоденствия может нести распространение его движения и открытость научно — технических достижений. Тебя и вправду это так волнует?

Я покачала головой и, посчитав свой долг выполненным, отдалась музыке.

Поглощенная танцем, я проворонила момент, когда мой партнер сменился. Лэйр Сартер ухватил меня за талию заметно жестче и в тоже время надежней. Выглядел темный маг просто, ничем не выделяясь на общем фоне молодых хэдов.

— А как же мой эльф, учитель? — недовольно сказала я, не пытаясь, впрочем, вырваться. Напротив, распаляясь желанием забыться и просто танцевать.

— У твоего эльфа насморк, он никак не мог быть приятней, чем я.

В целом, любой в этом зале приятней, чем он. Но когда речь идет о танце, не поспоришь.

Раздались знакомые звуки «Шелеста жизни» и народ довольно загомонил, вмиг отлипая от стенок.

Мы с учителем, с удивительным единодушием хихикнули.

— Ах, какая ностальгия. Какая символичность. Наш первый танец, дорогая.

— Мой первый восторг после Прикосновения.

— А я еще впервые подумал, что что‑то в тебе есть…

Дальше мы молчали, Действительно, получалось символично, не нужны были никакие слова, хватало движений, порывистых и плавных, подверженных единому на двоих ритму. Так, что сердце возбужденно колотилось и сдавливало дыхание от налетевшей эйфории, а мир, видимый глазами, сливался с потоками маэн и чарующей мелодией, простой, как все имеющее смысл.

На лошадях я ездить умела, но не любила. Дэн научил, сам он каким‑то чудом умудрялся добираться от Цейра до замка Сартера верхом, невзирая на полное отсутствие прямых дорог.

Выданная темным магом кобылка была под стать мне — худощавая, нервная и грязно — белая. Сам учитель красовался на гордом черном жеребце. А направлялись мы на прогулку за город, посмотреть на чудесный портальный камень, так всех заинтересовавший.

Лэйр Сартер задумчиво молчал, а мне хотелось поболтать, хоть с кем‑нибудь. Хоть о чем‑нибудь.

— Учитель, я тут вдруг подумала. Вот наш ворон, мы практически сотворяем новый разум. Искусственный разум. Но это ведь опасно, создание пойдет против создателей и все такое.

— Что это на тебя нашло? — недоуменно перевел на меня взгляд темный маг, но ответил: — Кто же наделяет разумом потенциально опасное существо, наделяет разумом, предполагающим возможность независимости от создателя. Это само собой разумеется, не допускать ни малейшей вероятности угрозы для себя или угрозы для других. Зачем?

— Оружие, — пожала я плечами, едва успев уклониться от ветки.

— Оружием может быть только то, что бездумно выполняет заданную программу. Вроде боевых големов. В отличие от тех же духов — советников их псевдоразум намного проще, без возможности саморазвития. Так же если взять монстров созданных Утрином или Воплощений Тьмы, то создается не столько песевдоразум, сколько псевдоинстинкты. Но даже при всем совершенстве структуры и отступлении от принятых правил магии с нашим Ксаром, он не может что‑либо создать. В том числе и идею об осознании себя как нечто большего, чем птица с набором знаний. Лэйр показал, что разговор окончен и вновь устремил свой взор вперед.

— А если жизнь после смерти, учитель?

Учитель на мгновение обреченно спрятал лицо в ладонях. Но опять ответил, показывая чудеса выдержки и кардинальные изменения в своем отношении ко мне со времен первых этапов обучения.

— Странный вопрос. Вопрос веры. Одни считают, что после смерти арохе ждет реинкарнация, в кого — зависит от поведения, существуют теории о слиянии души и разума с потоками маэн, теории о возрождении в других мирах, о продолжении существования в еще одной грани нашей реальности, невидимой пока ученым. Или, что смерть просто прекращение жизнедеятельности организма, окончательное и бесповоротное угасание разума, а понятие души лишь несуществующий символ. Выбирай что хочешь, но исход это не изменит.

— Ну, все‑таки есть разница, реинкарнация или окончательная смерть, — не согласилась я.

— Какая? Разница была, если бы сохранялась память, а так результат один — все кем ты стал, все кто ты есть, исчезает. Мы, темные маги, умеем использовать энергию смерти, четко видим, что становится со структурой в этот момент, но пока не можем узнать есть ли что‑то дальше.

— А воскрешение? Не поднятие мертвого тела, не вызов памяти для ответов на конкретные вопросы, а настоящее воскрешение, оно в принципе невозможно, как чудо?

— Хм… Когда‑то Род мог воскресить, только в ближайшие тио после смерти, но мог, сохранились документально засвидетельствованные факты. Для Рода многое было возможно, что для арохе невероятно — прямое, практически безграничное, изменение структуры у себя и у арохе, возможность с одинаковой естественностью пользоваться потоками маэн каждого из источников без последствия. И прочее могущество из этого вытекающее, — Сартер остановил коня. — Слазь, дальше идем пешком.