Учимся читать лирическое произведение

И сочетаются слова необычно. Как вы поняли выражение: «О милом радостном и скорбном старины»? Ведь радость и скорбь – антонимы, но они объединены эпитетом милом, потому что в воспоминании о прошедшем радость и скорбь одинаково дороги сердцу.

А как важна та восходящая напряженная интонация, создаваемая прежде всего стихом – шестистопным ямбом и всеми средствами языка, в том числе и с помощью анафоры – сей, сия. Напряжение завершается вопросом: «Какой для них язык?» И затем следует понижение голоса, признание бессилия слова: «И лишь молчание понятно говорит». Но все стихотворение опровергает этот вывод, поэт говорит словами, только особенными. Их лексические значения ослаблены, на первый план выдвигается то, что открывается только в этом словосочетании, в завораживающем звучании, в ритмическом рисунке. Слова настраивают читателя на сопереживание, вызывают эмоцию.

С помощью таких языковых средств Жуковский передает зыбкие, трудноуловимые, неопределимые логически, таинственные душевные движения. А жизнь души заполнена главным чувством – стремлением к идеалу. Как утверждает В. Г. Белинский, пафос поэзии Жуковского – «стремление к бесконечному». В земных явлениях поэт видит божественное начало, «присутствие Создателя в созданье» – жизнь духа. И эта одухотворенность, присущая его стиху, подчеркивает высокие и прекрасные качества человека.

Современный читатель почувствует пленительную сладость этих стихов, в его душе возникнут сложные и тонкие эмоции, а значит, стихи Жуковского заставляют нас не только восхищаться красотой мира, но и самим творить – созидать себя, обретать духовность.

Море

Элегия

Безмолвное море, лазурное море,

Стою очарован над бездной твоей.Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,Тревожною думой наполнено ты.Безмолвное море, лазурное море,Открой мне глубокую тайну твою:Что движет твое необъятное лоно?Чем дышит твоя напряженная грудь?Иль тянет тебя из земныя неволи

Далекое светлое небо к себе?..Таинственной, сладостной полное жизни,Ты чисто в присутствии чистом его:Ты льешься его светозарной лазурью,Вечерним и утренним светом горишь,Ласкаешь его облака золотыеИ радостно блещешь звездами его.

Когда же сбираются темные тучи,Чтоб ясное небо отнять у тебя —Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу…И мгла исчезает, и тучи уходят,Но, полное прошлой тревоги своей,Ты долго вздымаешь испуганны волны,И сладостный блеск возвращенных небес

Не вовсе тебе тишину возвращает;Обманчив твоей неподвижности вид:Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,Ты, небом любуясь, дрожишь за него

Читая стихотворение «Море», мы сразу попадаем под обаяние его медленной, размеренной интонации, передающей ощущение необычайной значительности того, о чем говорит поэт. Высокие слова и плавное звучание четырехстопного амфибрахия создают эту интонацию. Слова приобретают глубокий смысл благодаря возникающим в них дополнительным значениям (об этом мы говорили, рассматривая стихотворение «Невыразимое»). Слово безмолвное в стихотворении приобретает значение «скрывающее в себе тайну, исполненное величественного спокойствия».

И лазурное не только обозначает цвет, оно несет смысловую и эмоциональную нагрузку – это высокое чувство (ведь море не голубое или синее, а лазурное), восхищение от голубизны, ощущение красоты, гармонии, света. А когда слово это появляется второй раз, значение еще усиливается благодаря эпитету – светозарной лазурью.

Море предстает как живое существо – таинственной, сладостной полное жизни, – родственное душе поэта. Тайна моря недоступна поверхностному взгляду, рационально-логическому рассуждению, а открывается душевному волнению, особому настрою, о котором говорит слово сладостной, – то есть любви, умилению, восторгу, наслаждению красотой.