Учись, Сингамиль!

– Повелеваю тотчас же отправить воинов в Дильмун. Как только он будет доставлен в Ур, сообщить мне немедля!

– Великий господин, не хочешь ли ты принять гонцов Хаммурапи? Я напомню тебе, они ждут давно, с тех пор как случилось несчастье.

– Я никогда не приму их! – крикнул в гневе Рим-Син. – Два слова – «гонцы Хаммурапи» – напоминают мне о смерти моей дочери. Не в добрый час они пришли в мое царство. Я не хочу их видеть! Не они ли сглазили прекрасную Нин-даду, верховную жрицу храма Луны? Не от их ли дурного глаза произошли наши беды? Пока не было у нас гонцов злосчастного Хаммурапи, не было смертей, не было ураганов. А вместе с ними все дурное пришло в мой Ур. Гоните их прочь!

Рим-Син в гневе швырнул яблоко в мартышку, но, услышав визжание своей любимицы, он поднял ее на руки и уселся на свое позолоченное кресло. Прижав мартышку к груди, великий правитель Ларсы спрятал свое лицо в ее золотистой шерсти.

Имликум понял, что говорить больше не о чем. Он поспешил к начальнику стражи и распорядился немедля послать воинов в Дильмун. Теперь, когда стало ясно, что царский лекарь Урсин бежал, бежал в то время, когда царская дочь умирала и нуждалась в его помощи, Имликум предал его проклятию. Он приказал жрецам храма Уту забрать для даров богу все достояние лекаря. Забрать сундук с драгоценностями, которые будут угодны богу Солнца, забрать дорогую одежду и припасы еды, угнать в священный хлев всю живность со двора Урсина. В дом царского лекаря он приказал поселить рабов, строителей нового храма Нанна.

В тот же день царский корабельщик снарядил небольшое судно для воинов царской стражи, с ними был послан старый жрец, из тех, кто решал сложные судебные дела при дворце. Шамашгамиль славился своим умом и находчивостью. Имликум относился к нему с большим доверием.

– Выполнив задуманное, – сказал ему Имликум, – ты возрадуешь сердце Рим-Сина и заслужишь награду.

Воины царской стражи были рады путешествию. Кто-то вспомнил, что первая женщина была создана из ребра бога Энки. Богиня, которая появилась для того, чтобы исцелить боль в ребре Энки, носила имя Нин-ти, что означает «госпожа ребра».

В их разговор вмешался Шамашгамиль. Он предложил молодым воинам послушать священную табличку со старинным сказанием «Энки и Нинхурсаг». Они с радостью согласились.

– Послушайте священные строки, – сказал жрец, – вы поймете, Дильмун – блаженная страна. Урсин это знал и туда поспешил, но он позабыл о том, что боги не прощают злодейства.

…В Дильмуне ворон не каркает,Птица Иттидду не кричит,Лев не убивает,Волк не хватает ягненка,Дикая собака, пожирательница козлят, здесь не живет…пожиратель зерна здесь не живет,

Вдов здесь нет…. . . . . . .Голубь не прячет голову,Нет таких, которые бы говорили: «У меня болят глаза».Нет таких, которые бы говорили: «У меня болит голова».Нет старухи, которая бы говорила: «Я стара».

Нет старика, который бы говорил: «Я стар».………..Певец не возносит жалоб,У стен города он не сетует и не плачет…[12]

Шамашгамиль рассказал много любопытного о сказочной стране Дильмун. Он много раз бывал в ней по поручению Рим-Сина, сопровождая торговых агентов. Здесь покупали редкостные благовония для дворца и храмов Ура. Здесь заказывали царские одежды, каких не умели шить в Уре. Купцы Дильмуна торговали бронзовым с позолотой оружием, какого не имел ни один воин Ура. Оружейники Ларсы еще не научились изготовлять такие красивые, очень острые и украшенные золотом мечи.

Когда корабельщик увидел дальний берег Дильмуна, он предупредил жреца. Шамашгамиль зарезал ягненка, вынул печень и устроил гадание. Он знал, как должна выглядеть печень ягненка при благоприятном ответе божества. Всякие отступления непременно сулили неудачу.

К радости жреца, печень предсказала исполнение всего задуманного. Он спокойно и уверенно покинул кораблик, когда они причалили точно в тот вечерний час, как было обещано корабельщиком.

Еще одно гадание, по полету птиц, должно было убедить Шамашгамиля в успехе задуманного. Он долго смотрел в небо, следя за полетом чаек. Когда стая птиц устремилась вправо и скрылась в туманной дали, жрец с облегчением вздохнул и повел свой отряд царских воинов на ночлег. В складских помещениях гавани всегда находилось место для купцов и ремесленников, которые прибывали по своим делам в поздний час.