Учись видеть. Уроки творческих взлетов

Но договор был подписан, и, сдав летнюю сессию, я, к ужасу моей мамы, – на три месяца! – отправилась с совершенно незнакомыми бородачами на край земли и там варила им каши в ведре на печке в крошечной избушке, а заодно многое разузнала о жизни камней и древнейших, окаменевших от времени деревьев…

Затем, будучи жутким увальнем, я записалась в университетскую секцию спелеологов. «Спелеолог» значит «исследователь и покоритель пещер». Но меня оттуда исключили за то, что на тренировке на очень большой высоте я стала отвязывать веревочную лестницу, на которой сама же и сидела. После этого поразительного случая все боялись со мной связываться. Лишь один не побоялся – знаменитый спелеолог и пиротехник Юрий Дубков. Он взял меня с собой в поход к высокогорным пещерам Северной Осетии.

И вот – внизу шумит подземная река, а мы над ней в касках с налобными фонарями (я – с велосипедной фарой на голове) ползем, как трубочисты в трубе. Руки-ноги растопырили и упираемся в стены ладонями и ступнями. Везде каменные сосульки – сталактиты, каменные цветы и натеки, похожие на медуз и драконов, исполинских черепах и дикобразов. Окаменелые водопады, тонкие каменные флаги – почти прозрачные.

Мы искали рисунки первобытных людей. В пещерах они часто встречаются. Одна французская пещера 17 тысяч лет назад вся была изрисована гигантскими быками, пещерными львами, и там же, на стенке колодца, изображена странная фигура человека с птичьим клювом, а на каждой руке у него по четыре пальца!

Рисунков мы не нашли, но можете не сомневаться: в этом походе было столько приключений, я их рассказываю, рассказываю и не могу до конца рассказать в своих детских книжках. Одна моя книга так и называется «Семь летучих пассажиров» – про то, как, уже возвращаясь из пещеры, мы прихватили с собой в картонной коробке семь летучих мышей, а когда стали их в поезде кормить с чайной ложки манной кашей, мыши разлетелись по общему вагону.

Вжих! Вжих! – носились они по коридору, сами крошечные, а посмотришь на тени: пеликаны! В вагоне паника! Все орут: «Кровососы!» Кто-то открыл окно, и летучие мыши вылетели на волю. Интересно, нашли они свою пещеру? Мне кажется, что нашли…

^{Непроходимая тайга на Кольском полуострове, 1974 г. Редкий солнечный день – это видно по резким теням, упавшим на крышу вездехода. В то лето постоянно лили дожди, в такую погоду особенно «приятно» в шесть утра варить кашу с тушенкой под открытым небом на костре. Взгляните на эти кривые корявые ели, на землю, поросшую мягким мхом, под ним вечно хлюпает болотная вода. Три месяца, что мы провели в этих краях, продолжался изнурительный полярный день, который научил меня ценить наши темные звездные ночи. В ушах постоянный звон из-за тучи мошки и комаров, поэтому в любую жару ты вынужден расхаживать в суровом брезентовом комбинезоне, сапогах и накомарнике, как пасечник. Я сняла на минутку накомарник, чтобы вам было ясно, что это я.}

Жизнь продолжается. В зимние каникулы моя подружка Ленка Книжникова взяла меня с собой на Кавказ в Приэльбрусье. Мы поселились в горной хижине на станции географического факультета МГУ. И вместе с географами изучали лавины на горе Чегет.

Мы дружно выползали на застывшую лавину, выкапывали глубокие шурфы и по срезу в снежном колодце читали, как по книге, какая была зима в каком угодно году: теплая или холодная, вьюжная или солнечная, сколько дуло ветров и какой именно силы – все это можно узнать по полоскам на стенке шурфа.

Потом мы торжественно давали имя этой лавине. Лавины-то бывают разные! Когда рыхлый снег стекает по леднику – это лавина свежевыпавшего снега. Самая коварная – лавина снежной доски. Довольно небольшого удара, толчка – снежная доска срывается и, как сани, катится вниз. «Тайны снежных лавин» – интригующе назвала я свой репортаж из Приэльбрусья.

Кстати, эта научная станция, куда я потом еще сто раз приезжала кататься на горных лыжах, была построена с таким точнейшим расчетом, что ни при каком снегопаде к ней по идее не должна докатиться лавина. А вот недавно мне рассказал мой друг – тогда он был студентом, а теперь профессор и доктор географических наук – Анатолий Топчиев (я в него была страшно влюблена!), что эту нашу станцию снесло лавиной! К счастью, там никого не было.