Учитель из Меджибожа

И что, к примеру, может быть удобнее и милее для человека шести-семи лет, как его родное местечко, что раскинулось не очень-то просторно между двух рек, носящих громкие названия Буг и Бужок, а за ними до самого горизонта стелятся безграничные зеленые луга, где день и ночь пасутся стреноженные кони, аппетитно жуют траву изморенные зноем коровы, где носятся, как очумелые, целые стада коз, гусей, отъевшихся, как поросята, хоть садись на них верхом, никто тебе худого слова не скажет!..

А чуть поодаль, на околице местечка, за невысокими деревенскими плетнями возвышаются кудрявые сады, где растет что только твоей душе угодно и ветки чуть ли не ломятся от обилия плодов. Захочется тебе — прыгай через изгородь и набирай полную пазуху яблок, груш, слив, абрикос, валяйся на серебристом песке возле изумрудной воды и ешь, наслаждайся!

И тогда тебе море по колено.

А немного в стороне от реки торчат тупые, обросшие мхом мрачные стены с глубокими бойницами — развалины древней крепости-замка, заросшие морем бурьяна и чертополоха. Захочешь — взбирайся на эти крутые громадные стены, набирай полные карманы камней, железок и еще всякой всячины да веди войну с соседскими мальчишками хоть целый день, швыряй свои «гранаты» через узкие амбразуры, и ни одна душа не отважится подойти к тебе. Ты неуязвим! Ты непобедим! Никто из ребят не подступится!

Правда, ты вечно ходишь ободранный, с порванными штанишками — стыд и срам показаться людям на глаза, к тому же ты исцарапан, измазан с головы до ног вишневым соком, язык, губы черны от шелковицы, от кожицы зеленых еще орехов, весь испачкан глиной и еще черт знает чем, но все это ерунда! Стоит ли на такие мелочи обращать внимание? Что это по сравнению с тем, что ты сегодня вышел победителем в «бою»

на стенах древней крепости, сокрушил целую ораву ребятишек, которые норовили тебя стащить с верхотуры, захватить в плен, повалить, обратить в позорное бегство…

Широко расставив ноги на самом высоком обрубке стены, ты стоишь гордо — чистый Александр Македонский, наблюдаешь, как твой «противник» позорно отступает!

Крепость — твоя! Ты на коне! И кто тебе равен?

Правда, мама, не обращая внимания на весь этот героизм и все твои победы, хорошенько всыпала тебе, когда поздним вечером после «войны» ты прокрался тихонечко домой. Она схватилась за голову, увидя твои изорванные штанишки и рубашонку, исцарапанные колючками и ветками лицо, руки, ноги. В сердцах сорвала с тебя лохмотья, втиснула в корыто с горячей водой и, осыпая отборной руганью, драла рогожкой твое худенькое тело, а между проклятиями лупила по чем зря, не щадила и не жалела, плакала, уповая на свою судьбу, что привела на свет такого шалуна-раэбойничка. Била долго. Но что это за удары? Словно гладила! Уж лучше бы отлупила посильнее, только б не плакала! Только бы не жаловалась на него и не называла разбойничком. Зачем так кричит? Ведь на ее крик сбегаются все соседские мальчишки, против которых он весь день отважно «воевал» на стене крепости. Ребятки безумно радуются тому, что мать лупит и ругает его.

Они, все чумазые, стоят невдалеке от порога, смотрят, смеются, подпрыгивают от радости и хором гогочут:

— Тетя Малка, не жалейте! Лупите его сильнее, крепче, чтоб знал, как взбираться на стены замка и забрасывать нас камнями! Дайте ему, дайте!..

А он, бедняжка, стоит в корыте голый, намыленный по самую шею, слушает все это и не может сорваться с места, вихрем налететь на хохочущих голодранцев и надавать тумаков! Он вынужден терпеть и молчать.

После всей этой головомойки мать вытирает его колючим полотняным полотенцем, укладывает спать, укрывает хорошенько, чтобы, упаси бог, не простудился. Она еще несколько раз повторяет, что он растет, на ее несчастье, непутевым и что из него человека не выйдет. Тем временем зажигает свечу и усаживается на табурет, ставит латки на его разорванные штанишки.

А маленький проказник, прикидываясь спящим, осторожно высовывает из-под одеяла мокрую голову и, с трудом сдерживая смех, с хитрецой следит, как мать ловко накладывает новые заплаты на его штанишки и как постепенно утихает ее злость…