Удача – это женщина

На секунду ее глаза затуманились, потому что ей вспомнился красивый и такой любимый Олли, — она с радостью отдала бы все, чем владела, если бы это могло вернуть мальчика к жизни. Обстоятельства его смерти оказались настолько ужасны, что любое воспоминание о гибели сына надолго выбивало ее из колеи и доставляло непереносимую боль. Она запретила себе думать о той страшной ночи, но сын всегда находился в ее сердце, и они с Энни часто разговаривали о нем. Она хорошо помнила, как он родился. Это случилось здесь же, на ранчо, и тогда у ее изголовья были друзья — Энни и Мандарин, но не было отца ребенка. И вот теперь она снова беременна, и вновь у ее ребенка, когда он родится, не будет отца.

Радостное настроение, с которым она ожидала приезда Бака, улетучилось под воздействием неумолимых фактов. Ей никогда не хватит характера настоять на разводе Бака с женой, а ведь предстоит еще подумать о будущем ребенка. Фрэнси тяжело опустилась на ступени лестницы, закрыла глаза и почувствовала, как к ней подступает такое знакомое, но позабытое в последнее время одиночество.

Бак увидел Фрэнси, как только вырулил на своем маленьком «форде» из-за поворота, и нажал на клаксон, чтобы поприветствовать ее. Пронзительный звук вспугнул рассевшихся на деревьях птиц, которые тучей поднялись с ветвей, и заставил зайтись от лая всех окрестных собак. «Форд» завернул во двор и, скрипнув тормозами, остановился. Бак выскочил из машины и бросился к лестнице, где на самой верхней ступеньке в расслабленной и какой-то слегка обиженной позе сидела Фрэнси. Сердце Бака привычно екнуло, и он в который раз подивился этому факту — ведь с момента их сближения в Париже минуло ровно два года. Они крепко обнялись и прижались друг к другу.

— Слишком долго без тебя, — тихо проговорил он, зарывшись лицом в мягкие пушистые волосы, — уже месяц, как мы с тобой не виделись.

Взявшись за руки, они вошли внутрь, и он сразу же почувствовал себя дома. Здесь, как всегда, все оставалось по-прежнему. Конечно, какие-то перемены время от времени совершались — то к дому пристраивали новую комнату, то на стене появлялась новая картина, а на окнах — непривычные из-за новизны шторы. Но душа дома, его скрытая сущность, изменений не претерпевала. Натертые воском полы сверкали, оконные стекла были настолько чисты, что казалось, их не было вовсе, в многочисленных ярких вазах тут и там стояли большие букеты полевых цветов, а весь дом благоухал жимолостью, лавандой и пирогом с вишней, над которым в кухне колдовала Хэтти.

— До чего же мне нравится это место, — блаженно потянулся Бак. — Всякий раз, как я сюда приезжаю, я спрашиваю себя, отчего же мне приходится уезжать?

Он просунул голову на кухню и осведомился у кухарки, что она готовит на обед.

— Здравствуйте, мистер Вингейт, — приветствовала кухарка и экономка Хэтти. — Ничего особенного, разве только жареные цыплята по-кентуккийски и печеные бананы — именно такие, какие вы любите, вот, пожалуй, и все.

При этих словах темная физиономия Хэтти буквально расплылась в широчайшей улыбке, а Бак, улыбнувшись в ответ, произнес:

— Вот почему вы мне по сердцу, Хэтти. Вы совершенно точно знаете, чем можно завоевать сердце мужчины.

— Не всякого мужчины, уверяю вас, мистер Бак, — отпарировала Хэтти, возвращаясь к плите, но продолжая улыбаться. Она весьма одобряла мистера Вингейта и частенько говаривала Фрэнси: «Выходите за него, мисс Фрэнси. Он ваше самое лучшее приобретение».

— Но ведь он женат, — без особого воодушевления протестовала Фрэнси, на что ее экономка пренебрежительно поджимала губы и резонно возражала:

— Разве мужчина уже и развестись не может? Да вы и сейчас, словно муж и жена, только свидетель тому — один Господь Бог.

— Ты права, Хэтти, — обыкновенно отвечала ей хозяйка. — Мы действительно муж и жена перед Богом.

Потом, ворочаясь в постели без сна, она так и эдак примеривала к себе эту мысль, особенно когда Бак подолгу отсутствовал и она знала, что он находится у себя в доме в Вашингтоне вместе с Марианной.

Бак разделся и направился в душ, что-то напевая высоким голосом и безбожно перевирая мотив. Фрэнси снова развеселилась.

— Знаешь что? — позвал он ее из ванной.

— Что?

— У меня кое-что для тебя есть. Лежит в моей дорожной сумке.

У Фрэнси заблестели глаза:

— Ты привез мне подарок?

— Да, и притом совершенно особенный. — Бак появился в спальне с полотенцем, обвязанным вокруг бедер. — Надеюсь, тебе понравится.

Фрэнси открыла сумку, увидела небольшую золотую коробочку и вопросительно посмотрела на Бака.

— Открывай, не бойся, — ободрил он ее, а сам стал пристально наблюдать за лицом Фрэнси в момент, когда она открывала крышку. В коробочке оказался на диво выполненный миниатюрный портрет Олли, поражавший своим сходством с оригиналом. Фрэнси прижала к груди коробочку с портретами, не выдержав, разрыдалась.