Удар из прошлого (Напролом)

Оставаясь сидеть на животе Белобородько, он повернулся, сбросил ноги на пол. И так, вытянув голову к двери, прислушиваясь, застыл. Два выстрела, ещё два… И вот все стихло.

– Откуда тут менты? – Валиев бросил ножницы на пол. – В такое время, в этом клоповнике – и менты?

Нумердышев слез с кровати, вытащил из сумки ружье. Ступая на цыпочки, подошел к двери, выглянул в коридор, в котором кто-то уже зажег верхний свет. Выстрелы разбудили больных. У дверей палат вдоль всего коридора топтались люди, встревоженные и растерянные. Четверо мужчин, собравшись кучкой, о чем-то переговаривались.

– Ну что там? – тихо спросил Валиев, оставаясь стоять у изголовья кровати. – Ну, чего?

– Черт его знает, – повернул голову Нумердышев. – Ментов не видно. Больные в коридор вышли. Вон сколько народа. Весь вид загораживают.

– Больные, мать их, вышли, – Валиев едва не заскрипел зубами.

* * * *

Девяткин несколько секунд стоял над трупом молодого кавказца, одетого в куртку с нашивками «охрана» на правом рукаве и на груди. Труп полусидел на кровати, на полу валялся пистолет. Что это был за человек? И почему он решил расправиться с Девяткиным? Прическа посетителя ему не понравились? Труп смотрел на Девяткина прищуренными укоряющими глазами. Кавказец словно хотел сказать: ну, зачем же ты со мной так?

Из дырки над правым глазом сочилась тонкая струйка крови. Прочертив неровную линию по глазу и щеке, кровавый ручеек впадал в широко раскрытый рот Байрама. Девяткин повалил убитого сперва на левый, затем на правый бок, обшарил карманы. Ничего интересного, кроме снаряженной пистолетной обоймы и кастета. Девяткин наклонился под кровать, но обыскивать ещё один труп в камуфляжной куртке, не стал. Времени на ерунду не осталось.

Девяткин поднял с пола пистолет «ТТ», поменял расстрелянную обойму на ту, что нашел в кармане кавказца. Сунул трофейный пистолет в карман. Из-под ремня достал собственный «Макаров». Выйдя из служебной комнаты, не выпуская из рук пистолета, поднялся на один пролет верх.

Между этажами стоял Боков. Обеими руками он держался за перила. Со стороны казалось, парень был пьян, потерял ориентировку в пространстве и теперь в непотребном виде боялся загреметь вниз и пересчитать хмельной головой все ступени лестницы.

– Ты как? – спросил Девяткин.

– Уже нормально. О кей. Лучше не бывает.

Боков разжал пальцы, оторвал руки от лестничных перил с усилием, будто приклеил к перилам ладони. Его слегка шатнуло из стороны в сторону.

– Немного штормит, – Боков попытался растянуть в улыбке бескровные серые, как табачный пепел, губы. – А так хорошо. Не то слово, как хорошо.

Свободной рукой Девяткин потрепал молодого человека по плечу.

– Молодец. Храбрый, мужественный парень. И вообще, если бы ты был женщиной, я бы тебе отдался. Задаром.

Боков сделал вид, будто не услышал последних слов. Тем боле сил, чтобы злиться или обижаться на Девяткина давно не осталось.

– Я пойду с вами, – сказал Боков. – Дайте мне пистолет.

– Застрелиться хочешь?

Девяткин шагнул на верхнюю ступеньку, но Боков вцепился в рукав его куртки и заявил:

– Тогда я пойду без оружия.

– Иди, – Девяткин пожал плечами. – Но сперва смастери себе рогатку. Вон там, внизу, лежат два трупа. И третий мне не нужен. Стой здесь и не рыпайся.

Он отцепился от Бокова и слегка оттолкнул молодого человека в сторону, к стене. От легкого толчка в грудь Боков чуть с катушек не слетел. Пришлось снова спуститься вниз и аккуратно прислонить его спиной к стене.

* * * *

Нумердышев высунул голову в коридор, повернулся к Валиеву.

– Никого нет, только больные. Уходить надо.

– Уйдем, – кивнул Валиев.

– Как? Байрам говорил, что черный ход закрыт. Железная дверь.

– Уйдем, как пришли, – ответил Валиев. – Через ту же дверь. Это не менты стреляли. Кто угодно, но не менты.

Слышавший выстрелы Белобородько, закрыл глаза и сделал вид, что потерял сознание от нестерпимой боли. Он и вправду был недалек от болевого обморока. Пожарник не понимал смысла происходящего, но сейчас, после этих выстрелов, его хотя бы перестали истязать. Эта пальба внизу неспроста. Спасение где-то рядом, в двух шагах. Белобородько лишился нескольких пальцев на руке. И хрен с ними, с пальцами. Главное, он жив. Пока ещё жив, – поправил себя пожарник.

Белобородько не решался до конца поверить в свое новое спасение. Ему повезло вчера, когда незнакомый человек, волею случая оказавшийся поблизости от места аварии, вытащил его, оглушенного, со сломанными ногами, из вертолета, готового вспыхнуть факелом. То был королевский подарок судьбы. Но с чего бы судьба так расщедрилась? Нет, рано радоваться.

Валиев, не испуганный выстрелами, но до дрожи злой от того, что не дали осуществить задуманное, словно прочитал сокровенные мысли пожарника. Он прислонился губами к самому уху Белобородько и спросил:

– Думаешь, я о тебе забыл? Думаешь, все кончилось, а?